Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Маленький городок Великий Гусляр почему-то облюбовали пришельцы из космоса. И уж до тото облюбовали, что теперь они — не Чужие какие-нибудь, а свои в доску гуманоиды. Или негуманоиды. Что ж это значит — близкие контакты третьего типа по-великогуслярски? Экономические трудности? Без проблем! Гуманитарная помощь из далеких галактик не заставит себя ждать... Девушка не ответила юноше взаимностью? Пришелица спешит сыграть роль классической ведьмы и снабдить пылкого влюбленного приворотным зельем... Потерпел катастрофу космический корабль? Космонавта накормят, напоят, утешат — а возможно, даже и на работу устроят... Вы полагаете, это все? Зря. Это еще только цветочки...
отрывок из произведения:
...Все началось с того, что Колю Гаврилова бросила Тамарка по прозвищу Томи-Томи, финалистка городского конкурса «Лучший бюст», и ушла к лавочнику Ахмету. Любопытно, что Ахмет раньше был Василием, жил на Пролетарской, но не мог пробиться в люди, так как не имел связей и друзей. Объявив себя Ахметом, он хотя и вызвал к себе настороженное отношение соседей, но зато нашел друзей в области.
Видя, как гибнет ее сын, мать Гаврилова пришла к профессору Минцу, который все еще обитал в доме ь 16 по Пушкинской улице. Профессор, к сожалению, состарился, что не повлияло на его научный гений, но резко ослабило тормоза и ограничители. Раньше, прежде чем изобрести что-нибудь, профессор трижды отмерял, а потом, может, даже и не резал (хотя, если вспомнить, и тогда случались накладки). Теперь же профессор потерял способность предвидеть, чем закончится очередное его вторжение в цивилизацию.
— Лев Христофорович, — взмолилась госпожа Гаврилова, что она в последние годы проделывала не раз. — Помогите!
Профессор повернул к Гавриловой крутолобую лысую голову и спросил:
— Опять Николай?
— Нет ему дороги в новой жизни! — возопила Гаврилова. — Погибнет, как есть погибнет!
Гаврилов, как и все жильцы дома, для Льва Христофоровича не чужой. Сколько лет вместе прожито, сколько бед пережито!
— Ничего не понимаю, — удивился профессор. — Ведь паренек, кажется, вполне приличный.
— Да вот как раз такой никому не нужен, — всхлипнула Гаврилова.
— Попрошу конкретнее, — помрачнел Минц.
— Вы тут сидите в своей изоляции, — сказала Гаврилова, — а не видите, кто у нас правит миром. Негодяи у нас правят миром! Бандиты и капиталисты.
— А раньше? — спросил профессор.
— А раньше правили душевные люди, — ответила Гаврилова. — Если что — в райком! А теперь только вы и остались.
— Чего же вы хотите? — спросил Минц, задумываясь над тем, зачем же раньше, чуть что, Гаврилова бегала в райком?
— Дайте Коле шанс! Сделайте так, чтобы перестал он дорогу уступать, извиняться, милость к падшим проявлять.
— А как же я узнаю, какие качества ему мешают, а какие помогают?
— А мы пойдем вместе гулять, — предложила Гаврилова, — и как только я увижу лишнее качество, вы его тут же уберете.
— То есть блокирую? — идея показалась профессору интересной. К сожалению, если профессору идея покажется интересной, он забывает о ее моральном аспекте. И, как назло, он недавно смастерил биоблокатор, правда, с целью лечения шизофрении. В политике.
— Вот именно! — согласилась Гаврилова и побежала одеваться.
Коля собрался послушно, благо все равно делать было нечего — он лежал на диване и предавался тоске и унынию. Он думал о том, что жизнь прошла зря, что он не сделал в ней ничего красивого, а наступающая смерть — закономерный итог.
Профессор Минц представляет в науке искреннюю школу. Эта школа говорит больному или подопытному всю правду. Так что Лев Христофорович уже у подъезда сообщил Гаврилову:
— Сейчас мы с тобой будем избавляться от лишних качеств и чувств, потому что твоя мать считает их вредными.
— А как избавимся, — сказала Гаврилова, — сходим в кафе, угостим Льва Христофоровича мороженым и начнем новую жизнь.
В этот момент мимо пробегал котенок. Имени у него не было, но Колю он знал и выделял.
Коля, увидев представителя бродячей природы, полез в карман за припасенной котлетой.
— Лев Христофорович, видите! — закричала Гаврилова. — Немедленно уберите!
Гаврилов отыскал кусок котлеты, завернутый в бумажку, котенок кинулся к нему и встал на задние лапки, опершись передними о колины ноги. В этот момент Минц вытащил свой блокатор и нажал кнопку...
...Все началось с того, что Колю Гаврилова бросила Тамарка по прозвищу Томи-Томи, финалистка городского конкурса «Лучший бюст», и ушла к лавочнику Ахмету. Любопытно, что Ахмет раньше был Василием, жил на Пролетарской, но не мог пробиться в люди, так как не имел связей и друзей. Объявив себя Ахметом, он хотя и вызвал к себе настороженное отношение соседей, но зато нашел друзей в области.
