Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Виктор Викторович Конецкий родился 6 июня 1929 года в Ленинграде. Мальчишкой пережил блокаду. В 1952 году он окончил Первое Балтийское высшее военно-морское училище и служил на Северном флоте, штурманом на аварийно-спасательных судах. После увольнения в запас в звании капитан-лейтенанта Конецкий начал работать на судах торгового флота и прошел путь от четвертого помощника до капитана дальнего плавания. Плавал в Арктике, четырнадцать раз прошел Северным морским путем. Свой творческий путь Виктор Конецкий начинал с рассказов о войне и блокаде, с путевых заметок. Активно писательским трудом стал заниматься с 1956 года. Повесть «Завтрашние заботы», впервые опубликованная в журнале «Знамя», сразу снискала ему читательскую любовь. Эта и другие повести, в том числе «Среди мифов и рифов», «Соленый лед», «Морские сны», переведены на несколько языков. Перу Конецкого также принадлежат романы «За Доброй Надеждой» и «Никто пути пройденного у нас не отберет». Кроме того, Виктор Конецкий как сценарист принимал участие в создании фильмов, ставших классикой советского кинематографа, — «Путь к причалу» и «Тридцать три» Георгия Данелия и «Полосатый рейс» Владимира Фетина.
Разглядывать изнанку монументалистики при дневном свете и с приятелями даже интересно, но тут пришлось после изрядной танцульки остаться ночевать у Генки в жилой комнате-каморке в полнейшем одиночестве.
Проснулся где-то около двух ночи — незнакомая обстановка, пустые бутылки из-под лимонада, голова трещит, возле головы тарелка, набитая окурками.
Зима была, холодрыга.
Покряхтел я, поворочался, но — дисциплина! Преодолел нежелание вылезать из-под одеяла, забрал тарелку с окурками и отправился искать место общего пользования. Знал только, что оно с другой стороны огромной мастерской расположено. Шарил, шарил свободной рукой возле притолоки двери мастерской —выключателей не обнаружил. Тьма впереди — глаз выколи. Но и упрямства у меня достаточно: ежели, например, морковку натираю, то обязательно до тех пор, пока из пальцев кровь не брызнет. Короче говоря, воткнулся несколько раз во всякую монументалистику, рассыпал половину окурков, опрокинул пару скелетов, но в туалет все-таки добрался.
Тут надо еще заметить, что в нормальных, домашних условиях я никогда не вытряхиваю пепельницы в унитаз. Корень здесь в том, что окурки очень долго не тонут, сопротивляются судьбе со спартанским упорством, сражаются с унитазным водопадом насмерть: вертятся там, крутятся, вроде уже потонут, ан — нет! —опять всплывут. И я за такое жизнелюбие и упорство окурки уважаю. Они, на мой взгляд, как и римские гладиаторы, заслуживают пальца, поднятого вверх. Но и сам я не могу уступить окуркам последнего слова. И вот минут пять провел в туалете, дергая и дергая машинку, пока последний гладиатор не утоп...
...Мастерская битком набита человекообразными муляжами, африканскими масками, скелетами, черепами и отвергнутыми заказчиками скульптурами.
