Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Сергей Павлович Лукницкий родился в феврале 1954 г.
В 1976 г. закончил факультет журналистики МГУ им. М.В. Ломоносова, в 1983 г. — факультет правоведения Московской государственной юридической академии (ВЮЗИ). Состоит в Международной федерации журналистов, Союзе писателей России.
отрывок из произведения:
...Итак, я развернул письмо, и, поворотя его к свету, потому что разволновался отчего-то и даже свечу зажечь не поспешил, — прочитал обращение адресованное мне.
Милостивый Государь Л********,
Печальное известие пришло в дом мой. Умер Григорий Александрович Печорин, возвращаясь из Персии, светлая ему память... Царствие небесное...
Признаться, эта смерть не тронула меня настолько, что я бьюсь в падучей, и не знаю, как мне дальше смотреть на свет Божий, однако, мне хотелось бы, чтобы Вы приняли во мне участие настолько, что прониклись бы ответственностью за те записки, которые к Вам попали, скажем, случайно и, будьте милосердны, незаслуженно.
Незадолго до встречи моего мужа с Максимом Максимовичем, я послала ему вослед тетрадь и своих записей известных кавказских событий, и дуэли моего мужа с Грушницким. Я хотела отомстить Печорину, показав, что чувство юной женщины сложнее и многогранней, чем его претензии, однако если мужчине захотелось гульбы и блуда, то, как результат — чувству не место; не может родиться провидение. Родилась, благодарение Богу, Анжела (Аngele).
Надеюсь, моя досточтимая мать не оставит меня, и семейный достаток, и целомудренное ее поведение позволят составить счастье моей дочери Анжеле Григорьевне Печориной — внучки Его Высоко-Превосходительства Князя Лиговского.
Объяснюсь подробнее. Дело в том, что тот же час после тайного нашего венчания, муж уехал в Персию, и мне ничего не оставалось, как только ждать его.
Мы не были близки с ним после венчания, потому, может быть, и ни к чему все это было бы, если бы не людская молва. Она оказалась сильнее, и мы принуждены были соединить наши руки, но, (как Вы уясните из записок, если осмелитесь вопреки моей воле и просьбы дамы, — прочесть их) — не сердца. Господь не принял лжи.
Как последнее снадобье я выслала ему эту тетрадь, чтобы разозлить его. Ведь разбитый кувшин, по русской поговорке, не склеишь. Но и поздно: нет его более. Пути Господни неисповедимы.
Мужа нет, а Вам, досточтимый г-н Л********, я хочу напомнить, что в Ваших руках журнал господина Печорина, и, зная Вашу безудержную страсть к сочинительству и изданиям, могу только просить Вас, умолять, как это может женщина: с журналом мужа делайте то, что Вам заблагорассудится — мне безразлично, но, красную тетрадь в сафьяновом переплете, зашитую нитками, уничтожьте не читая. Но ежели, мольбы женщины для Вас не означают ровным счетом ничего, узнайте же, сударь, что пустяки, описываемое в тетради моей, есть лишь первая проба моего скромного пера, которым не скрою, я намерена была поразить воображение моего мужа, который все же литератор более, нежели аскет, коим теперь рисуют его после кончины. До меня дошли сведения от высокочтимой бабушки Вашей, о том, что Вы подготовили уже предисловие к изданию тетрадей моего покойного мужа, и выпустили в свет Ваши истории, рассказанные штабс-капитаном Максимом Максимовичем, кажется Исаевым, впрочем, — не имею чести знать доподлинно его фамилии и сословного звания; из коих историй и известно, что сочинения моего мужа находятся у Вас.
Свет острословит, благоволя Вам, как он благоволил иным книгам Вашим, в горечи и сатире сочиненным. И, коли Вам весело рисовать современного человека, каким Вы его понимаете — как дело Вашей совести, — пощадите даму. В противном случае, лет через двести появится какой-нибудь литературный мессия, и тогда я не поручусь за Ваши литературные святыни.
А от меня примите в дар и во вспомоществование сочинениям Вашим перевод немецких анекдотов господина А.Печенегова изданный в 1794 году «Подарок прекрасному полу, содержащей в себе наставления, как должно поступать девице при выборе себе супруга...», свидетельствующий, по моему разумению, не столько о неравности женщин в свете, сколько о боязни самого света их часто трезвого ума, рассудка и здравомыслия. Я читала это сочинение аккурат в тот момент, когда господин Печорин поразил мое воображение настолько, что это впоследствии стало достоянием его литературных фантазий, как и его публичных, так и моих тайных, но противуположных ему.
Меня позабавил в повести описанный портрет «Княжны Мери», но это и все, что я могу сказать. Там много представлений в ее адрес, но это представления писателя-мужчины.
Оставляю Вас, — поклонница Ваших сочинений.
Всемилостивый Господь простит Вас и всех нас тех и этих.
...Итак, я развернул письмо, и, поворотя его к свету, потому что разволновался отчего-то и даже свечу зажечь не поспешил, — прочитал обращение адресованное мне.
