Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Придержать лошадь? Обчистить кассу тотализатора, пока напуганные зрители толпами покидают трибуны? Подсунуть напичканную наркотиками морковку фавориту престижного стипль-чеза? Да, таков мир скачек. И причины этому — алчность, гордость и зависть, вечные пороки человека. Дик Фрэнсис верен себе: жизнь даже на таком маленьком клочке земли, как скаковая дорожка ипподрома, непредсказуема, временами жестока и бесконечно разнообразна.
отрывок из произведения:
...Как только я открыл дверь, в моем сознании всплыло слово «мандарин»; это впечатление усугублялось каждым его жестом и словом. Гостю было около пятидесяти, он был высок, худощав и облачен в безукоризненный костюм и отличные туфли. Он был окружен аурой непоколебимого самообладания. Говорил он хорошо поставленным голосом, почти не шевеля при этом губами, будто считал, что напряжение ротовых мышц может помешать вылететь неосторожному слову.
Я часто встречал людей такого типа, многие из них мне нравились, но Руперт Хьюдж-Беккет вызывал непреодолимую антипатию. И причина ее была совершенно ясной: я хотел отказать ему.
— Это не займет у вас много времени, — терпеливо продолжил он, мы прикинули... неделя-другая, не больше.
— А почему бы вам не поехать самому?
Я держался предельно светски, под стать гостю. В его глазах промелькнула тень нетерпения.
— Будет гораздо лучше, если поедет кто-нибудь... э-э... близкий...к лошадям.
Мысленно я посмеялся над несколькими вариантами скабрезных ответов.
Руперту Хьюдж-Беккету они не доставили бы удовольствия. К тому же по неодобрительному тону, которым он произнес слово «лошади», я почувствовал, что поручение радует его так же мало, как и меня. Конечно, это дела не меняло, однако все же объясняло мою спонтанную неприязнь. Он старался держаться как можно дружелюбнее, но одно слово все-таки выдало его тщательно скрываемое высокомерие, не слишком часто приходилось сталкиваться с высокомерием, чтобы я не среагировал на него.
— Что, в Министерстве иностранных дел никто не умеет ездить верхом?
— Прошу прощения?
— Почему именно я? — В моем вопросе слышалось отчаяние, вызванное необходимостью сделать неприятный выбор. Почему я? Мне это не нужно. Убирайтесь. Найдите кого-нибудь другого. Оставьте меня в покое.
— Я счел, что вы подходите, так как у вас есть... э-э ... статус, Хьюдж-Беккет слабо улыбнулся, будто в душе не соглашался с таким странным утверждением. — Ну и время, конечно, — добавил он.
Он угодил в самое больное место, подумал я, стараясь сохранить невозмутимое выражение. Сняв очки, я посмотрел сквозь них на свет, словно искал соринку, и вновь надел. Я всю жизнь пользовался этим приемом, чтобы затянуть паузу и дать себе время для раздумья...