Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Можаев Борис Андреевич (1923-1996), прозаик. Родился 1 июня в селе Пителино Рязанской области. В 1948 окончил Высшее инженерно-техническое училище ВМС в Ленинграде, служил морским офицером на Дальнем Востоке и в Китае. Уже в те годы начал заниматься журналистикой. В 1954 был опубликован первый рассказ в местном журнале, с 1956 произведения Можаева появляются в центральной печати: «Наледь», «Саня», «Тонкомер».В последние годы были написаны «Русские детективные истории, не похожие ни на что» (1993), сборник рассказов «Хозяин тайги» (1994), книга рассказов и очерков «Затмение» (1995).
отрывок из произведения:
— ...Кто очередной? — Минеевич вскидывает светлую сквозную бороденку и строго смотрит в зал.
Он сидит за кумачовым столом на сцене, справа от него председатель колхоза, слева — парторг, а где-то за его спиной бригадиры и сам председатель сельсовета. Шутка сказать! Минеевич руководит колхозным собранием впервые в жизни. От волнения нос и глаза его покраснели, словно он только что луку наелся.
— Кто очередной?!
В середине зала качнулась чья-то голова в бараньем малахае, потом поднялась загорбина в рыжем полушубке, выплыла в проход и только тут разогнулась. Высоченный старик в шубных чембарах, которые отвисали на нем, как пустой курдюк у заморенного за зиму барана, снял малахай и, держа его, словно крест, у груди, степенно поклонился лысой головой сначала президиуму, потом залу.
— Граждане колхозники, — сказал он президиуму, затем, повернувшись в зал, — товарищи мужчины, — и, прошамкав беззубым ртом, добавил: — ...и протчие женщины. Поскольку, значит, я, как и всякий живой человек, должен кормиться, я и составил заявление. — Он вынул из кармана чембар тетрадный листок, развернул его и протянул к сцене, а сам — ни с места. — В котором и подаю прошение на пензию. Прошу не отказать.
— Передайте заявление, Викул Андриянович! — Председатель колхоза кивнул, кто-то взял у Викула заявление и передал в президиум по рядам. Председатель уставился в тетрадный листок; его яркие сочные губы были чинно поджаты.
Минеевич все так же напряженно смотрел в зал, положив перед собой на столе сжатые кулаки, как пару гранат.
— Ну как, товарищи, решать будем? — спросил наконец председатель.
— А чего там решать! У него стажу колхозного нет. Какая может быть пензия! — отозвался первым Минеевич.
— Ты, Викул, где был, пока не состарился? — спросили из зала.
— Дак вы же все знаете... где. Но меня это самое... ребилитировали. — Викул пошамкал и добавил: — Восстановили, одним словом.
— Вот и ступай туда. Там и спрашивай себе пензию. А на чужой каравай рот не разевай.
— Он у нас черствый... У тебя и зубов нету. Х-хе, — злорадно захохотал тот же голос.
— Куда ж я пойду... Поскольку инвалид, престарелый... — сказал Викул.
— Нет, старики... Вырешить мы должны, — поднялся древний, но все еще юркий, маленький Карпей, замуравевший какой-то землисто-серой щетиной, как еж. — Викул, он человек с уважением.
— А что толку от его поклонов! Все равно на работу он не ходит, — сказал кто-то из президиума...
— ...Кто очередной? — Минеевич вскидывает светлую сквозную бороденку и строго смотрит в зал.
