Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Эта книга о минувшей Жизни, ушедшей от нас всего-то на полтора-два десятилетия назад, но успевшей стать эпохой, которая изменила мир почти до неузнаваемости. Книга — предсказания, в коих испробовали себя такие личности, как первый президент России Борис Ельцин, политики и другие знаменитости. Словом, ностальгические хроники о днях, канувших в Лету — незабвенных и, увы, неповторимых...
отрывок из произведения:
...Произошла она летом 1988 года, в Латвии, на теннисном стадионе в Лиелупе. А точнее — 22 июля. Это был розыгрыш Кубка Дэвиса между сборными СССР и Голландией. Меня этот матч интересовал постольку, поскольку я был на него аккредитован, как корреспондент газеты «Юрмала». Между прочим, стоял великолепный, жаркий день, зрители прятались от солнца под разноцветными зонтиками, а на голубом куполе неба нет-нет и появлялись узкие жемчужные ленточки от пролетающих в вышине самолетов.
Борис Ельцин — на гостевой трибуне, как зритель, поклонник этого вида спорта. Он был на отдыхе в санатории «Рижский залив». К этому времени он уже находился в опале, хотя и занимал довольно высокий пост — заместителя Председателя Госстроя СССР. Из ложи для прессы была хорошо видна его крупная фигура, шапка седых волос...
Что лично я знал об этом человеке? Пожалуй, не больше, чем мог знать любой другой его соотечественник, специально не занимающийся политикой, а уж тем более, биографиями сильных мира сего. А по тем, советским, меркам Ельцин относился как раз к разряду таких людей, ибо до недавнего времени входил в главную обойму партийной номенклатуры. Кандидат в члены Политбюро, член ЦК КПСС. Из слухов зарубежных «радиоголосов», из машинописных копий, якобы ему принадлежащего выступления на решающем для него Октябрьском (1987 г) Пленуме ЦК КПСС, которые ходили по рукам, создавалось впечатление, что Борис Ельцин как политическая фигура, навсегда вышел в тираж и нет в мире силы, которая могла бы вернуть его на политическую арену. А, между прочим, многим этого очень хотелось: его критичное, с весьма радикальными ударениями выступление на ХХV11 съезде партии, выделило его из ряда серых, если не сказать никаких, выступлений. Затем его «шумная» деятельность на посту первого секретаря МГК партии, о чем он довольно подробно рассказал в своей книге «Исповедь на заданную тему».
В общественной атмосфере как будто «висела» идея некоего неформального лидера, противовеса Системе. Его имя чаще и чаще стало звучать в частных разговорах, время от времени его упоминали средства массовой информации Запада, а его выступление на Х1Х-й партконференции вызвало настоящую сенсацию. Люди узнали что, оказывается, опальный Ельцин не раздавлен, не пал духом, а наоборот — предъявил партии претензии по гамбургскому счету, спрашивая с нее за бедственное состояние народа.
Его прорыв к трибуне на партконференции походил на взятие с боем высоты...
...Однако вернусь к 22 июля 1988 года, на корты в Лиелупе. В перерыве, между двумя сетами, когда я направлялся к воротам стадиона, чтобы встретить своего коллегу, в гуляющей толпе увидел очень высокого седовласого человека. Конечно, это был Ельцин. Он на голову был выше остальных и привлекал всеобщее внимание. К нему подходили какие-то люди, здоровались, обменивались коротко словами и тут же отходили. Рядом с ним — миловидная, смуглолицая женщина. И как потом выяснилось, это была его супруга Наина Иосифовна.
Момент, честно говоря, был непростым. Первым побуждением было подойти к Ельцину и, как это делали другие, поздороваться с ним. Изменив направление, я начал сдвигаться в его сторону. Оставалось всего несколько шагов, и я мучительно для себя решал — с какой целью я направляюсь к нему? Конечно, во мне говорило профессиональное тщеславие, что, кстати, не считаю большим грехом — что бы без него был журналист? Тут все было: и личная, хотя и безотчетная, симпатия, и готовность хоть чем-то помочь человеку, попавшему в «мертвую зону молчания». Ведь уже из его выступления на Х1Х партконференции я знал, что интервью, взятые у него журналом «Огонек» и АПН, не были опубликованы и что «заговор молчания» вокруг взбунтовавшегося свердловчанина продолжается. И мне нужен был лишь миг, чтобы решить — что делать? Но как это часто бывает, выход подсказала сама ситуация: когда я находился от него в буквально нескольких шагах, ноги мои сами изменили направление и понесли меня в нужную сторону. Что это было — тайная предопределенность или предначертанность судеб? Нет, это звучит слишком патетично. Просто так совпало...
Я подошел к Ельцину, поздоровался, назвал себя и газету, которую представляю. Улыбаясь, он подал мне руку, и мы обменялись крепким рукопожатием. Внимательно выслушал, переспросил, как моя газета называется. И есть ли у меня визитная карточка? Я еще раз внятно назвал газету и подал свою «визитку».
Наина Иосифовна, когда у нас зашел разговор об интервью, мягко напомнила Борису Николаевичу, что, мол, и так много было неприятностей с зарубежными агентствами, которым он уже пытался давать интервью. «Да ничего страшного, — сказал Ельцин, — моя супруга боится, что у меня снова будут неприятности».
— О чем мы будем с вами говорить? — спросил у меня Борис Николаевич.
Я уклончиво, не на шутку волнуясь, заметил, что жизнь дает массу интересного материла. Мне не хотелось распространяться о своей цели — рядом стояла любопытствующая толпа и с интересом наблюдала за нами...