Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Продолжение «Инсургента». Жизнь Стаса дала трещину.
отрывок из произведения:
...Был вечер и было холодно, и небо над головой из белёсого стало фиолетовым, а по краям — оранжево красным; только Нева, с мерзким шорохом болтающая в себе крошку грязного льда, осталась такой же мрачной и свинцовой.
Стас высморкался на Университетскую набережную и согнулся под пронзительным порывом леденящего душу ветра.
«Когда верх возьмёт озоновая дыра и парниковый эффект, когда негры изжарятся в своей Африке, на набережных Санкт-Петербурга расцветёт сакура,» — мстительно подумал Стас, утираясь жёстким рукавом. Он пошёл, пригибаясь и придерживая у ворота куртку, простужено хлюпая мокрым красным носом в диссонанс суровому плеску волн о серый радиоактивный гранит.
На троллейбусной остановке собралась порядочная толпа и вскорости можно было ожидать появления транспорта. Стас повернулся спиной к ветру, и без того уже охватившему своими сырыми щупальцами его не по погоде легко одетое тело. Ветер, а не человек, был здесь полновластным хозяином: он морозил щиколотки под джинсами, ерошил непокрытые шапкой волосы и попеременно задувал то в одно, то в другое ухо; его поведение стало до того мучительным, что в какой-то момент Стасу вдруг захотелось вернуться в аудиторию. Там, среди обшарпанных стен он смог бы обнаружить некий отеческий уют — так ему показалось, но он отогнал сию абсурдную мысль: не останешься же там ночевать. Хотя, если улечься на стульях... В прочих местах ведь мало чем лучше. Но глупости это, надо ехать домой. Подошёл троллейбус и толпа потянула Стаса в жёлтое прямоугольное нутро.
«Твари,» — озлобленно подумал он, протискиваясь к окну на задней площадке. Злость, беспричинная, росла в нём не из-за дурного обращения окружающих — обращение было таким же как прежде, как всегда, — а по причине дурного состояния тела. Стас был простужен, голоден и ехал туда, где не ожидал найти ничего лучшего, нежели имел сейчас. Вдобавок, до окна добраться не удалось, путь преграждал пожилой толстяк с интеллигентным неопрятным лицом. Стас остановился, прожигая его ненавидящим взглядом. Он узнал декана своего факультета. В сутолоке их глаза на секунду встретились и попутчик тотчас же отвёл взор, трусливо потупившись.
«Ты же боишься меня, старик, — дрожа от нарастающего раздражения, подумал Стас, — знаю, боишься, ведь я могу убить тебя. Тебе страшно и ты будешь кричать, но тебя никто не услышит. Здесь никто никого не слышит и не видит, и это тебе хорошо известно. Даже убежать ты не сможешь. Так что бойся меня, старик, потому что тебе есть чего бояться!» — Знаешь, — проникновенно сказал ему Стас, — если засадить тебе в низ живота мой охотничий нож по самую рукоятку и сделать широкий разрез, то твои внутренности вывалятся оттуда, словно навоз из драного мешка, и попадают на пол.
Он демонстративно запустил руку под куртку. Декан вздрогнул и отошёл от поручня. Стас протиснулся к окну. С университетом всё было кончено. Теперь на лекциях можно не появляться.
Ехал он долго и на Большой Пушкарской вышел. Под ногами скрипел бурый вчерашний снег. Громко тявкая, у ног металась облезлая собачонка.
— Надо перерезать ей голосовые связки, — обратился Стас к стоящей возле ссохшейся маразматической даме с поводком в руке, — тогда лая не будет слышно. Я сейчас этим займусь...