Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В 2030 году в российской глубинке мало что изменилось по сравнению с 1930 годом.
отрывок из произведения:
— ...Не тянет... — пробормотал Устиныч. — С первой всегда так. Душа не принимает.
Он поднёс к губам стакан с водкой и опрокинул в рот.
— Устаканится, — успокоил Сергуня, принимая драгоценную посудину и заново наполняя её. Стакан был один на всех. Это существенно замедляло дело.
— Прошла, — трогательно прошептал Устиныч. — Вот и умница.
Сегодня с нами расплатились водкой, но её было мало. Обычно мы пили дрянную мутную самогонку, почему-то называемую «пидорасовкой». Она воняла табаком и птичьим помётом. Это было самое ходовое зелье среди грузчиков козьмодемьянской пристани, по-старинке называемых крючниками.
— Давай, Боцман, — протянул мне стакан Сергуня. Со своим точным глазомером он был главным разливающим и потому пил последним. Не церемонясь, я выплеснул водяру в пасть и вернул посуду. — Травки вот пожуй.
— Я после первой не закусываю, — на удивление ровно ответил я, хотя водка оказалась резкой и явно палёной.
За что меня невзлюбил этот косматый мужик, я не понимал. Он мне напоминал кого-то, но среди своих знакомых я подобного быдла не числил. Собственно, я и сам превратился в люмпена, устроившись на пристань. При городке Козьмодемьянске, расположенном в марийской глубинке, откуда до ближайшего моря не меньше тысячи километров. Впрочем, выбора не было: здесь не проверяли документов и не требовали трудовую книжку. Тут были простые порядки и совершенно отсутствовала милиция. Порт меня кормил и поил. Ночевал я в дежурке на дебаркадере, а в ясную погоду — на дровяном складе, закутавшись в старый бушлат.
— Курить есть у кого? — огорчённо похлопал по карманам Кузьма, пятый и последний член нашей «семьи». — Боцман, угости гвоздиком.
Я дал Кузьме пачку «Севера», которого у меня были полные карманы. Эти кургузые папироски, называемые почему-то «гвоздиками», мы сегодня разгружали полдня. При том нерасторопный Кузьма ухитрился не заначить курева. Поленился, скорее всего. Он был из местных — рыхлый, тупой мужлан, какие в изобилии населяли в марийском крае пойму Волги. На пристани такие были редкостью. Тут работал расторопный пришлый люд с тёмным, вероятно, уголовным прошлым. Грузчиков в Козьмодемьянске было две «семьи» — наша и козинская, из восьми человек. Мы жили мирно, хотя раньше, как говорили, случались пьяные драки и таинственные исчезновения глупых или строптивых работников. Администрацию речного порта это нисколько не беспокоило. Она занималась своими делами и зорко следила только, чтобы никто не обращался в милицию. Виновных наказывали. По традиции, их отправляли в фарватер — кормить сомов.
До недавнего времени я был удовлетворён жизнью и даже стал находить в ней странное удовольствие. Я был как евангельская птица: не сеял, не жал, и на меня не охотился уголовный розыск. Проблемы возникли позавчера, по моей естественной слабости характера. В тот вечер «пидорасовка» быстро кончилась и мы снарядили гонцов за добавкой. Денег на круг вышло как раз догнаться. Отправились Устиныч и Кузьма. Они тут всех знали, Кузьма с большинством козьмодемьянцев состоял в родстве и мог взять отравы подешевле, а то и вовсе в долг. Пока они ползали, мы разговорились.
— Скажи, Боцман, — вопросил меня Сергуня, дождавшись, когда Кривоногов пойдёт отлить, — ты денег добыть хочешь?
— Ну, в общем, да. Не век же тут швартоваться.
— Рискнёшь?
— А есть за что?
— Есть, — прищурился Сергуня. — Тебе хватит, чтобы сдёрнуть отсюда, устроиться и начать новую жизнь на югах. Любишь Чёрное море?
— Люблю, — ответил я, глянув с тоской на коробку «Сызрань-2», пришвартованную у стенки. Дорого бы я дал, чтобы снова пойти в рейс, но на палубу отныне мог ступить разве что пассажиром. Все другие пути вели в тюрьму. Как, впрочем, и тот, что собрался предложить Сергуня. — Выкладывай, что у тебя?
— Позже, — оборвал он себя, поскольку из-за штабеля вынырнул Кривоногов. — По трезвянке поговорим.
Неожиданно быстро возвратившиеся Кузьма с Устинычем притаранили «пидорасовки», мы догнались и отправились на дебаркадер спать...