Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Платов Леонид Дмитриевич — русский советский писатель, автор приключенческих, военных, детективных и фантастических произведений. Один из видных представителей фантастики «ближнего прицела». Настоящее имя – Леонид Дмитриевич Ломакин.
Родился в Полтаве. Начал работать в комсомольско-молодежной печати в середине 20-х годов. Он объездил весь Советский Союз, побывал в самых глухих уголках страны, встречался с представителями самых разных профессий. Во время Великой отечественной войны служил военным журналистом. Член Союза писателей СССР.
отрывок из произведения:
— ...Гоните его в отпуск, Николай Петрович! Без сожаления гоните! И накричите еще при этом.
Академик Кулябко с сомнением поглядел поверх очков на Федотова.
— Обязательно накричите,повторил тот, по-владимирски напирая на «о».Можно ли так работать? На нем лица нет. Обедает на ходу. Отказался от выходных. Он даже ночует, по-моему, в лаборатории...
— Мне говорили о крепком чае,заметил академик в раздумье.Кажется, Гонцов пьет чай ночью, чтобы не уснуть.
— Восторженный мальчишка! — отозвался Федотов, который был всего на год старше Гонцова.Уж я не говорю о самом предмете его опытов. Здесь вы, я знаю, в союзе с ним против меня и всей ортодоксальной физиологии... Молчу, молчу! Итак, мы просим построже с ним, Николай Петрович... Как вы умеете иногда...
Для благополучия упрямца, не желавшего отдыхать, Федотов пустил в ход даже лесть. Добрейший Николай Петрович, подобно многим другим добрякам, любил, чтобы его ассистенты делали вид, что трепещут его директорского гнева, и в этих случаях становился еще более сговорчивым, чем обычно.
— Прекрасно, я поговорю с ним,сказал он, расправив веером свою пушистую длинную бороду, делавшую его похожим на сказочного Черномора, и снял трубку телефона.Да, директор института. Лабораторию сна, пожалуйста... Гонцов?
Федотов вышел на цыпочках, озабоченно прикрыв за собой дверь.
Не в первый раз приходилось ему так решительно вмешиваться в дела своего беспечного, поглощенного научной работой друга.
Еще в пору совместного учения в университете, когда завязалась и окрепла их дружба, Федотов понял, что в мире практических вещей Виктор Гонцов — совершенный ребенок и нуждается в поддержке. Как только его увлекала какая-нибудь идея и он самозабвенно отдавался ее разработке, все окружающее переставало для него существовать. Вокруг могли плясать, петь — он не замечал ничего. Надо было даже напоминать ему о необходимости сна, о завтраке, обеде и ужине.
— Хорошо еще,говорил шутливо Федотов, втайне гордясь своей ролью опекуна,что тебя не надо кормить с ложечки, как Вильяма Гершеля во время его наблюдений у телескопа.
До этого не доходило. Но бывало, что среди ночи Гонцов вдруг будил Федотова (в студенческие годы они жили в одном общежитии), чтобы поделиться с ним новой, только сформировавшейся в мозгу медицинской гипотезой. Под монотонный храп сокомнатников он излагал ее шепотом, а терпеливый слушатель подавал иногда мрачные реплики, звучавшие из-под одеяла глухо, как из суфлерской будки.
В таких спорах Федотов придерживался обычно осторожной, скептической точки зрения, что только раззадоривало Гонцова. На оселке его недоверия он оттачивал свои доводы до блеска.
Со второго или третьего курса, однако, Гонцов стал сдержаннее в своих научных догадках. Он твердо запомнил золотое правило Ивана Петровича Павлова, обращенное к молодежи: «Изучайте, сопоставляйте, накопляйте факты! Как ни совершенно крыло птицы, оно никогда не смогло бы поднять ее ввысь, не опираясь на воздух. Факты — это воздух ученого, без них вы никогда не сможете взлететь».
Да, крылья научной мечты Гонцова были бы бессильны, если бы не опирались на факты, добытые им в результате упорного труда, в итоге бесчисленных экспериментов.
Трудолюбие, терпение и настойчивость молодого ученого стяжали ему в конце концов такое же уважение среди физиологов, как и удивительная сосредоточенность его мысли, возбуждавшая вначале шутки товарищей. Для всех в Институте физиологических проблем было ясно, что перед Гонцовым большое и яркое будущее.
Уже проскользнуло в медицинских журналах скупое сообщение о смелой научной работе, заканчиваемой Гонцовым. Многие сомнительно покачивали головами...
— ...Гоните его в отпуск, Николай Петрович! Без сожаления гоните! И накричите еще при этом.
