Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Даллас Маккорд Рейнольдс (1917-1983), известный поклонникам фантастики как Мак Рейнольдс (впрочем, также и под именами Кларк Коллинз, Гай Мак-Корд, Каллас Росс и Марк Мэллори — таков список использовавшихся им псевдонимов), — американский фантаст, снискавший славу величайшего мастера социоэкономического НФ. Сам он всячески настаивал на таком определении, однако творчество его такой характеристикой отнюдь не исчерпывается — это просто талантливейший и интереснейший писатель, чье творчество отечественным читателям до сих пор остается малоизвестным — на русском языке вышла пока одна лишь его книга «Фиеста отважных» (1993).
отрывок из произведения:
...В то утро я спустился из своей комнаты на втором этаже в старом доме из коричневого камня под номером 818 на Уэст-стрит поздно. Накануне я лег спать под утро — с Сэлом и Лоном играли в карты с пенсовыми ставками. Само собой, никаких пенсов ни у кого не было, но играть в покер каждую неделю — наша традиция, кроме того, игра служила мне предлогом, чтобы не сидеть и весь вечер смотреть изъеденные молью книги, пытающиеся поведать о былых его успехах в роли сыщика. Время от времени, выбрав пару абзацев, зачитывает мне вслух, забывая, что книга написана мной. Сейчас он занимается одной из самых первых, «Делом о красной коробке», о преступлении, в котором, если я правильно понял (а наверняка нет), замешана блондинка-проститутка высокого ранга.
Войдя в кухню, я спросил:
— Франц, что на завтрак?
Он с жалостью посмотрел на меня своими старыми короткими глазами.
— То есть, э... Феликс, Филипп? — сказал я. — Не подсказывай. Имя вертится на языке.
— Лысик, — отмахнулся он, — на завтрак каша.
— Каша? Опять? Куда девался апельсиновый сок, сдобные английские булочки, лепешки с тимьяновым медом из Греции, домашняя колбаса и яйца в масле?
Он вздохом помянул прошлое и ответил мне:
— Лысик, ты сам прекрасно знаешь, что четверо стариков, сидящих на Отрицательном Подоходном Налоге, не могут позволить себе такую роскошную еду, даже если сложат все свои ресурсы. — Он вздохнул еще раз. Потом еще. — Кроме того, где ты все это возьмешь?
Он с тоской посмотрел на бумажный пакет в моей руке.
— Обезвоженное вино «Божоле» разлива 888-го года, — сказал он с тихим стоном, покачивая головой. Потом добавил:
— На обед — соевые сосиски, а вечером — фарш «Эскофье».
— Фарш «Эскофье«? Звучит скорее как курево, а не как еда. Из чего делают фарш «Эскофье»?
— Чтоб ты мог как-то представить себе, — ответил он, — сегодня у меня очередной день уборки на кухне.
И в этот момент звякнул дверной звонок.
Я пошел открывать и подозрительно всмотрелся в стекло, через которое видно только одну сторону. Их было трое, на сборщиков пожертвований не похожи. По возрасту — от сорока до пятидесяти — пацаны, да и только. Я накинул цепочку, и, приоткрыв дверь на несколько дюймов, сказал:
— Вы ошиблись адресом. Это дом Калигулы, э... то есть, Тиберия, э... я хочу сказать, Клавдия. Так, минуточку, не подсказывайте, я знаю, как его зовут не хуже, чем себя. Как одного из римских императоров. Э...
Самый старший и самый длинный из них высокомерно сказал:
— Я полагаю, что мы в доме самого известного частного детектива прошлого века?
— Хотите полагайте, не хотите — не полагайте, — все еще подозрительно ответил я. — Это было в прошлом веке. Ну а в этих трех самых последних клиентов, нанимавших босса, гильотинировали.
— Гильотинировали? — переспросил самый низенький и самый молодой из троих.
— Сейчас применяют этот способ казни? Видите ли, я действительно не в курсе таких дел.
У него была допотопная козлиная бородка, и он теребил ее, как бы проверяя, в порядке ли ее кончик.
— Нехватка энергии, — ответил я ему. — Когда снова ввели высшую меру наказания, чтобы справится с террористами, от электрического стула отказались. В наши дни их так много, что если их всех сажать на электрический стул, наступит затемнение. — Меня испугала пришедшая в голову мысль. — Уж не хотите ли вы сказать, что вы клиенты? — спросил я слабым, дрогнувшим голосом.
— Вот именно, с возмущением ответил толстый коротышка. — Вы что же, воображаете, что мы здесь, на пороге этой грязной дешевой ночлежки — или как ее там — и клянчим милостыню?
Со словами «Мы не в состояния подать даже горсть семечек для беженки-канарейки», — я открыл им дверь...