Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Валерий Гусев родился в Рязани в 1941 г. После окончания средней школы поступил в Московский институт инженеров сельскохозяйственного производства имени В.П.Горячкина на факультет механизации. В 1964 г., закончив институт, работал там же преподавателем на кафедре почвообрабатывающих машин. В 1969 г. перешел на другую работу — в редакцию «Международного сельскохозяйственного журнала», где был сначала редактором, затем — заместителем главного редактора.
С 1970 г. начал выступать в печати — с очерками, статьями, информациями.
В 1977 г. в журнале «Сельская новь» опубликована приключенческая повесть «Шпагу князю Оболенскому!», которая затем была включена в пятый выпуск сборника «Поединок» (Издательство «Московский рабочий», 1979 г.).
В 1979 г. в журнале «Сельский механизатор» напечатана повесть В.Гусева «Первое дело», а в 1981-м в журнале «Сельская новь» — приключенческая повесть «В Синеречье снова спокойно».
отрывок из произведения:
...В девять утра он позвонил в райотдел, связался с начальником.
— Что у тебя, Ратников? Чего с утра беспокоишь, поспать на рабочем месте не даешь? Да веселей, веселей докладывай — ко мне народ на совещание собирается.
Андрей сообщил, что повезет сегодня в район Тимофея Елкина, злостного пьяницу и прогульщика, что исчерпал все меры воздействия на него и подготовил дело для передачи в суд.
— Это который Елкин? Дружок, что ли? Не сдается, значит, мужик? Упорствует? Ну давай вези — не потеряй только по дороге. Как выходные у тебя прошли, спокойно? Ну вот — не зря тебя хвалить начали. Кто да кто? Пресса, Ратников, родная районная печать. Пишут: творчески работаешь, чуткость проявляешь, общественность за тебя — горой, пьянство, пишут, на твоем участке «на грани искоренения». Благодарность бы тебе объявил, да рано — ты ведь еще и года не работаешь, — а похвалить имею право. Вот на пенсию соберусь — буду тебя на свое место двигать. Пойдешь? Подумай, не возражаю — мне до пенсии всего ничего осталось — семь лет, три месяца и одиннадцать дней...
Дом Тимофея Дружка стоял на краю села, среди старых сильных берез. Низкий, кривой, с заросшей какой-то зеленью и сдвинутой набок крышей, он был похож на хороший когда-то, но гнилой теперь гриб, для которого все сроки уже прошли и который сам уже ждет не дождется, чтобы кто-нибудь, проходя мимо, заметил его и сбил в траву носком сапога.
Андрей вошел в избу. Тимофей калачиком спал на лавке — босые ноги укрыты пиджачком, ладошки невинно сложены под небритой щекой.
Андрей разбудил его.
— Собирайся, Елкин.
Тимофей, будто и не спал, распахнул, как окошки, голубые чистые глазки, сел, помахал руками перед грудью — зарядку сделал, стал сноровисто одеваться.
— Что нового на воле, дружок-начальник? — Он считал себя под домашним арестом. — Никаких тревожных вестей не наблюдалось? Не нужна ли в чем моя помощь?..