Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Датский романист Йоханнес Вильгельм Йенсен родился в городе Фарсе в Химмерланде, на севере Ютландии, в семье ветеринара Ганса Йенсена и Марии (Кирстин) Йенсен. Широкий кругозор отца, его интерес к естественным наукам, истории, антропологии и другим предметам передался Йоханнесу, который в детстве очень много читал. Живя в уединенном, открытом ветрам Химмерланде, Йенсен с ранних лет полюбил природу, интересовался жизнью датских крестьян. До 11-летнего возраста Йоханнеса учила мать, потом в течение двух лет мальчик посещал местную школу, после чего брал частные уроки, готовясь к поступлению в Виборгскую кафедральную школу (1890).
Проучившись три года в Виборге, Йенсен поступает в Копенгагенский университет, где изучает медицину и естественные науки, однако больше интересуется литературой.
В студенческие годы Йенсен зарабатывает на жизнь, сочиняя детективные романы, печатавшиеся серийными выпусками под псевдонимом Ивар Люкке. В это же время начинающий писатель работает над романом «Датчане» («Danskere», 1896) и на вырученные за книгу деньги в том же году совершает короткую поездку в Соединенные Штаты, которые потрясли его уровнем жизни, развитием технологии и явились идеалом идущей по пути прогресса нации. Особый интерес у Йенсена вызвала жизнь в Америке датских эмигрантов, и, вернувшись в Копенгаген, он пишет «Эйнар Элькер» («Einar Elkoer», 1897), психологический навеянный автобиографическими мотивами роман о молодом человеке, тщетно стремящемся к любви и новой жизни. Роман получил хорошую прессу, однако в дальнейшем Йенсен отходит от автобиографичности, явившейся основой его ранних книг.
Ободренный литературным успехом, Йенсен в 1898 г. бросает медицину и становится корреспондентом датской газеты «Политика» («Politiken»), по заданию которой едет в Испанию освещать испано-американскую войну. Затем в течение нескольких месяцев Йенсен находится на военной службе, после чего едет в Париж, а в 1902...1903 гг. совершает кругосветное путешествие; все это время он продолжает писать книги и статьи в «Политику». После женитьбы на Эльзе Марии Улрик (1904) Йенсен живет с семьей (жена и трое сыновей) в Копенгагене.
В 1944 г. Йенсену была присуждена Нобелевская премия по литературе «за редкую силу и богатство поэтического воображения в сочетании с интеллектуальной любознательностью и самобытностью творческого стиля». Из-за войны традиционная церемония вручения была отменена, однако в Нью-Йорке на средства Американо-скандинавского фонда был дан торжественный завтрак.
Умер писатель в Копенгагене в 1950 г.
Йенсен завоевал репутацию ведущего представителя датской натуралистической литературы. С большим энтузиазмом отзывается о Йенсене один из его биографов Марион Нильсен. «Немного найдется писателей, – пишет Нильсен, – которые бы так глубоко и с таким искусством проникли в прошлое своего народа и показали взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего... Быть может, ни один писатель не уловил очарования датской природы так, как он».
Многие из сегодняшних специалистов по скандинавской литературе высоко ценят Йенсена. Так, в 1980 г. американский ученый датского происхождения Свен Росселл писал: «Произведения Йенсена имеют огромное значение для европейской литературы. В его книгах современность соединяется с вечностью в мифическом видении».
отрывок из произведения:
...У обоих братьев были дети. И с тех самых пор, когда дети были совсем маленькими, у их родителей зародилась священная идея поженить их, чтобы снова объединить усадьбы. Похоже было, что идея эта осуществится; когда дети подросли, из них, как бы само собой, вышла пара. О других детях в усадьбах речь в этой истории не пойдет, их жизнь складывалась за пределами Страннхольма. Речь пойдет здесь о сыне Матиасе из Северного Страннхольма, юнкере Матиасе, как его называли, и о малютке Бирте из другой усадьбы, самой судьбой предназначенных друг для друга. Матиас был любимцем своего отца, так же как и Бирте любимицей своего, и эти двоюродные брат с сестрой, казалось, и сами с малолетства избрали друг друга. Когда они познакомились крошечными детьми, сидя на большом столе, они жадно ухватились друг за друга маленькими ручонками. Все детские годы им позволяли быть вместе, их постоянно опекали и баловали. Матиас и Бирте подрастали и, казалось, все больше подходили друг другу; они выросли красивыми, оба были учтивее и темпераментнее, чем их братья и сестры. Детство их было долгим и беззаботным – бесконечное время свежести и благодати: залитые солнцем вересковые пустоши и песчаные отмели, луга с заросшими травой канавами и тихий, уединенный берег фьорда. Чего не видел никто другой, то замечали эти двое. Золотистый, колющий летучий песок становился в их руках сокровищем из крошечных драгоценных камней, отливающих бесчисленными нежными, еле уловимыми оттенками. Вересковые пустоши и луга были для них миром, населенным самыми разнообразными существами: жуками, ящерицами, жабами и ласточками. И все эти существа стали их друзьями. Они знали множество птичьих гнезд, разбросанных то тут, то там, называли их своими и навещали в сумерках. Они вынимали оттуда еще теплые яйца, чтобы подержать их немного в руках, в то время как птицы, будь то чибисы или жаворонки, сидели в ожидании где-нибудь поблизости и смотрели на них, словно умоляя смилостивиться над птенцами. Дети почти всегда были на воздухе, всегда над ними возвышался огромный бесконечный небесный свод...
...У обоих братьев были дети. И с тех самых пор, когда дети были совсем маленькими, у их родителей зародилась священная идея поженить их, чтобы снова объединить усадьбы. Похоже было, что идея эта осуществится; когда дети подросли, из них, как бы само собой, вышла пара. О других детях в усадьбах речь в этой истории не пойдет, их жизнь складывалась за пределами Страннхольма. Речь пойдет здесь о сыне Матиасе из Северного Страннхольма, юнкере Матиасе, как его называли, и о малютке Бирте из другой усадьбы, самой судьбой предназначенных друг для друга. Матиас был любимцем своего отца, так же как и Бирте любимицей своего, и эти двоюродные брат с сестрой, казалось, и сами с малолетства избрали друг друга. Когда они познакомились крошечными детьми, сидя на большом столе, они жадно ухватились друг за друга маленькими ручонками. Все детские годы им позволяли быть вместе, их постоянно опекали и баловали. Матиас и Бирте подрастали и, казалось, все больше подходили друг другу; они выросли красивыми, оба были учтивее и темпераментнее, чем их братья и сестры. Детство их было долгим и беззаботным – бесконечное время свежести и благодати: залитые солнцем вересковые пустоши и песчаные отмели, луга с заросшими травой канавами и тихий, уединенный берег фьорда. Чего не видел никто другой, то замечали эти двое. Золотистый, колющий летучий песок становился в их руках сокровищем из крошечных драгоценных камней, отливающих бесчисленными нежными, еле уловимыми оттенками. Вересковые пустоши и луга были для них миром, населенным самыми разнообразными существами: жуками, ящерицами, жабами и ласточками. И все эти существа стали их друзьями. Они знали множество птичьих гнезд, разбросанных то тут, то там, называли их своими и навещали в сумерках. Они вынимали оттуда еще теплые яйца, чтобы подержать их немного в руках, в то время как птицы, будь то чибисы или жаворонки, сидели в ожидании где-нибудь поблизости и смотрели на них, словно умоляя смилостивиться над птенцами. Дети почти всегда были на воздухе, всегда над ними возвышался огромный бесконечный небесный свод...
