Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Семенов Юлиан Семенович (1931-1993), прозаик. Родился 8 октября в Москве. После школы поступает в Институт востоковедения в Москве, по окончании которого в 1953 работает ассистентом в МГУ, затем направляется в Кабул (Афганистан) в качестве переводчика с афгани.
С 1958 печатается в различных журналах — «Огоньке», «Смене» и др.
В 1962-67 был членом редколлегии журнала «Москва», затем работал за рубежом корреспондентом «Литературной газеты». Написал большое количество рассказов, повестей и романов остроприключенческого содержания: «49 часов 25 минут» (1960), «При исполнении служебных обязанностей» (1962), «Петровка, 38» (1963), «Майор Вихрь» (1967), «Семнадцать мгновений весны» (1969), «Бриллианты для диктатуры пролетариата» (1971). Почти все произведения Ю.Семенова были экранизированы и пользовались большим успехом у зрителей.
отрывок из произведения:
...Сизов вышел из кубрика, когда услыхал громыханье тяжелых кованых сапог на палубе.
«Сейчас будут швартоваться, — подумал он, — значит приехали».
Сизов поднялся по крутым ступенькам и, взявшись рукой за медный массивный замок, остановился передохнуть. Голова кружилась, в глазах стояли синие круги, а сердце билось где-то в горле. «Восемь ступенек мне не под силу», — подумал Сизов и сделал несколько резких, сильных выдохов.
Распахнув дверь, он вышел на палубу и упал поскользнувшись: вся площадка перед выходом из кубрика была во льду.
Моторист катера помог Сизову подняться и, смущенно бормоча что-то о холодных штормах, начал чистить рукавом бушлата серое пальто Сизова.
— Простите, пожалуйста, товарищ директор, — сказал он, — соли нет, посыпать палубу нечем. Два рейса сплаваем — вот вам и ледок.
— Я понимаю...
Каждый раз, возвращаясь из поездок домой, на остров, Сизов несказанно радовался.
Он радовался тому, что воздух здесь прозрачный и ломкий; он радовался тому, что здесь цветут лотосы, что здесь в зарослях молодого дубняка вольно гуляют олени; он радовался необозримости морской глади, злым крикам бакланов, он радовался тому миру, в котором вырос и который любил больше всего на белом свете.
Наблюдая за тем, как швартовался катер, Сизов думал: «Домой всегда возвращаются с полными ведрами». Он подумал так, потому что видел, как две женщины шли с полными ведрами — от колодца к своим домам, стоявшим около берега.
Сизов возвращался из Москвы поездом. И все девять дней он считал, сколько ему попадется женщин с полными ведрами — на счастье. И, только подъезжая к Владивостоку, понял, что гадать на счастье из окна вагона нельзя. Все зависело от того, в каком месте в поселках и деревнях, проносившихся за окнами вагона, вырыты колодцы. И те люди с полными ведрами, которые встречаются ему на пути в Москву, никак не могли сулить счастье, потому что на обратном пути, во Владивосток, все они шли за водой: с ведрами пустыми.
— Ерунда какая, — подумал Сизов вслух и улыбнулся. Землистое, одутловатое лицо его стало беспомощным. Сизов не умел улыбаться, он привык радоваться без улыбки.
Ему казалось, что олени не любят, когда человек улыбается или — еще хуже — смеется. Олени серьезны; они любят, когда человек так же серьезен, как и они.
Если пантачей приманивать на соль и улыбаться им при этом, они будут бояться и не подойдут близко к человеку. Они пугливы и любят единообразие — в природе и в человеке. А улыбка ежесекундно меняет выражение лица, улыбка щурит глаза и открывает зубы. Животное боится, когда у человека сощурены глаза и открыты зубы...
...Сизов вышел из кубрика, когда услыхал громыханье тяжелых кованых сапог на палубе.
