Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Виктория Илларионовна Угрюмова родилась 4 мая 1967 года в Киеве. Образование — высшее гуманитарное. С 1984 по 1991 годы работала зам. начальника отдела кадров Киевского государственного института культуры. В 1991-1995 годах руководила экологической группой. Автор фэнтезийного цикла о Кахатанне — богине Истины, романов «Мужчины ее мечты», «Двойник для Шута», «Дракон Третьего рейха».
отрывок из произведения:
...И куда они лезут со всеми своими узлами и чемоданами? Толкаются, пыхтят, норовя занять самые удобные места. Это ни к чему, потому что удобных мест в моей лодке нет: старая она, дряхленькая, протекает постоянно, и я аккуратно законопачиваю дырки просмоленными тряпочками. Человеки взволнованны, и настроение у них разве что не предпраздничное; а, впрочем, их тоже можно понять. В их стылой и скучной жизни всякое путешествие в радость.
— Извините? Мы долго будем ...э-ээ... добираться? — лысоватый, толстенький, в роговых очках. Костюм серый и добротный, но без излишеств. С понятием пассажир.
— А куда торопиться? — спрашиваю я. — Вы же, считайте, в отпуске.
— Но все-таки, — настаивает он...
Многие из них суют мне деньги. Суют воровато и не от души, а по обязанности — везде нужно подмазать, и здесь, значит, тоже. Хотя что от этого изменится — грести я, что ли, стану иначе? Но деньги беру все равно: мне тоже нужно на что-то жить; правда, обидно, но до моих обид никому нет дела.
— Простите, здесь мокро, у вас коврика нету? Резинового?
Я отрицательно качаю головой.
Раньше, бывало, возмущался; пытался объяснить, что мы тут все не на ослепительно-белом лайнере в лазурных водах Карибского моря, а на дохлом корыте в паршивой речонке — темной, мутной, где местами, словно пятна жира на супе, плавают островки ряски. И всего-то делов мне — перевезти их на другой берег. Посудина у меня вместительная, это правда; но не прогулочный катер.
— Скажите, а эта баржа не утонет?...
Отчего же, часто отвечаю я на такой вопрос. Очень даже может потонуть. Так что крепче держитесь за свои чемоданы.
Пугаются...
Как только мою старушку не называли: и баржой, и лодкой, и даже паромом какая-то дама окрестила в полном помрачении ума, не иначе. Я ее как сейчас помню — вся невразумительная и растрепанная. Встревоженная. Вопросов задавала уйму, и вконец надоела остальным пассажирам. Прямо по анекдоту: у лифтера спрашивают — что самое трудное в вашей профессии? Эти головокружительные подъемы, от которых захватывает дух? — Нет, — отвечает. — Тогда эти жуткие спуски, когда кажется, что вот-вот оборвешься? — Нет. — Тогда что же? — Вопросы. Исключительно, дурацкие вопросы...
Многие едут как на работу, изредка — как на отдых. Большинство — в неизвестность...
...И куда они лезут со всеми своими узлами и чемоданами? Толкаются, пыхтят, норовя занять самые удобные места. Это ни к чему, потому что удобных мест в моей лодке нет: старая она, дряхленькая, протекает постоянно, и я аккуратно законопачиваю дырки просмоленными тряпочками. Человеки взволнованны, и настроение у них разве что не предпраздничное; а, впрочем, их тоже можно понять. В их стылой и скучной жизни всякое путешествие в радость.
