Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Виктория Илларионовна Угрюмова родилась 4 мая 1967 года в Киеве. Образование — высшее гуманитарное. С 1984 по 1991 годы работала зам. начальника отдела кадров Киевского государственного института культуры. В 1991-1995 годах руководила экологической группой. Автор фэнтезийного цикла о Кахатанне — богине Истины, романов «Мужчины ее мечты», «Двойник для Шута», «Дракон Третьего рейха».
отрывок из произведения:
...Гвардии старшина Никифор Шолуденко похоронен в парке Славы, на входе в аллею — первая плита справа. Но до 1957 года его легендарная могила, посещаемая киевлянами без даты и повода, а потому что положить цветы на холодный камень бывает нужно и сердцу, находилась в маленькой боковой аллее, ведшей от Европейской площади к кинотеатру «Днепр», за библиотекой — совсем недалеко от места, где он погиб.
5 ноября 1943 года, когда центр Киева был забит немецкими войсками, когда все вокруг грохотало, взрывалось и рушилось, а люди существовали вполне внутри апокалипсиса, на Крещатик выскочил один-единственный танк с красной звездой на башне. Разумеется, его тут же подбили — танкам нечего искать счастья в уличных боях, но имя его командира киевляне каким-то образом узнали и запомнили. Он был для них больше, чем «героически погибший в боях за столицу Украины», больше, чем просто свой, вернувшийся спасать и освобождать. Во-первых, он один воплощал всю рвущуюся в город советскую армию, его уже ждали — вероятно так и ждут вестников истинного чуда; и он пришел, не обманул, и заплатил за это жизнью. Во-вторых, как же это несправедливо и дико — уцелеть в кровавой мясорубке последних трех недель и погибнуть в самом центре, на Крещатике. В-третьих, все понимали, что он знал, на что шел; что кто-то должен быть первым, смертником — и он принял эту обязанность на себя. Конечно, были смерти и до него, были и после, и все были трагическими. Но эта оказалась особенной.
Судьба, распределяя житейские роли, поручила Никифору Шолуденко показать гражданским, как это бывает, как умирают на войне их отцы, братья, мужья и сыновья. Каждый видел на его месте кого-то другого, своего, и вместе с его смертью переживал еще чью-то; и наверное поэтому 24-летний танкист стал для всех горожан родным по крови и сделался первой, самой любимой легендой послевоенного Киева.
Со временем меняется любое прошлое: какие-то события уходят в небытие, и Лета поглощает их с той же безразличной неотвратимостью, с какой серая вода ноябрьского Днепра поглощала тысячи советских солдат, штурмовавших его правый берег. Какие-то вещи остаются истории, как наследство щедрого, но склонного к мотовству дальнего родственника: знаешь, что и в этой шкатулке хранилось что-то ценное, но что? Самое важное и значимое становится легендой и переходит в ведение и зону ответственности не одного и даже не ста людей, а всех, народа, который — что бы ни выкаблучивали отдельные его представители — величествен и бесконечен, и каким-то образом умудряется его сохранить.
Легенды — это строительный материал вечности, и пока мы их помним и передаем своим потомкам, мы, как боги, владеем секретом бытия и можем на равных спорить со смертью.
Как бы ни жаловались все на ухудшение генофонда, измельчание нации и оскудение культуры, а все же в преддверии 6-го ноября во многих киевских домах будут вспоминать войну, взятие Киева и плакать по своим и чужим, ставшим спустя столько лет тоже своими и ушедшими в наши легенды, как в вечность...