Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Михаил Федотов, родился в 1945 году в Ленинграде. По образованию врач-онколог. Около двадцати лет провел в эмиграции (Италия,Канада,Израиль). Автор романа «Соотечественники» и повести «Иерусалимские хроники». С 1998 года живет в Санкт-Петербурге.
отрывок из произведения:
...В конце концов, это только слезливая немецкая история, и хорошо бы когда-нибудь забыть, что ты — немец. Хороший немец, или ублюдочный кельнский немец, которым являюсь я, но все-таки немец. Впрочем, генеалогия моего города спорна. У меня были две персональные выставки в сентябре, и я даже удостоился статьи в «Шпигель», и собирался задержаться в Кельне еще на месяц, когда где-то в районе Валлрафф-платца, где помещалась одна из маленьких галерей, я набрал номер Винклера, и он сказал мне, что на мое имя пришла телеграмма из Шианг-май, и прочитал мне ее по телефону с этим характерным винклеровским смешком, в данном случае — не очень уместным. Sunit gestorben.
И с этого момента можно было особенно не торопиться с отъездом, но на меня спустилось объемное тупое омерзение от Кельна, от языка, на котором я устал думать, и, не заезжая домой, я взял билет до Бангкока, выбрав сингапурскую авиалинию, что стоило мне почти суточного ожидания во Франкфурте. От «Люфт-ханза» я отказался по мотивам, которые я не мог достаточно четко объяснить билетному агенту, и ограничился неопределенным жестом полусексуального толка, который он одобрил. Жест этот значил, что, не будь на свете Хинтериндии, я, может быть, и имел бы какое-нибудь мнение о европеянках, в частности, о германках, но — увы. И, скорее всего, кроме моих расистских взглядов, меня страховал еще панический страх, потому что только в цветном кресле, чувствуя дыхание стюардессы в саронге, я мог до конца обнажить свою сущность: принадлежность к братству германских жидов с голубыми мутными глазами негерманского выражения, к которым я себя отношу, дополненную темной прядью волос на фоне свалявшейся соломы, которую «Шпигель» принял за живописную проекцию хардрока, а на деле являющейся не более чем артефактом кельнской природы. Mutant. Если определенное количество часов я не могу сейчас с достаточной ясностью восстановить в памяти, то это только внешне было связано с бесплатными напитками, которые разносят в сингапурских самолетах, и бутылкой тикийи, привезенной Винклером по моей просьбе из Мехико-сити, а по сути своей было сменой дыхания, что всегда предшествует моей смерти человека-европейца, и по сторонам моей души и тела начинают выползать и заново открываться позеленевшие от бездействия жаберные пары, феномен, о котором догадывался Винклер. Вручая мне тикийу, он не удержался от намеков на туманный блеск будущего, которое только формально будущее, а фактически уже настоящее, скрепленное разумностью жизни, которую я, по его мнению, веду. И мой полет в Бангкок он назвал бы преступным рецидивом печальных семидесятых, известно чем закончившихся. (»И сейчас», «и давно пора», Blodsinn, «когда он», «глупо подвергать».) Хоть, в общем-то я никогда не был настоящим аддиктом, скорее это было просто частью моей философии, и не одному компьютеру на свете так и не удалось зафиксировать мое антигерманское пристрастие.
Когда по прошествии лет вы начинаете считать на часы и пытаетесь поместить себя в худший момент своей жизни, то сначала вы вдруг находите себя во втором классе поезда. И в одной из рук у вас зажаты казначейские билеты с напомаженным Бумиколем в неизменных идиотских очках, с неизменно вежливо-идиотским выражением лица. Это второй король в моей жизни, о котором я могу сказать, что он реально существует в плоти. Король снялся вместе с толстой американизированной принцессой и королевой Зирикит с проспекта вселенских красавиц. Эта царственная троица изображена на фоне самой пустынной школы на свете: на косогоре за деревней племени Тайз. Единственного обращенного племени, с тяжелыми корейскими лицами, отказавшегося от мака и сеющего на маковых полях рис и цветную индейскую кукурузу. Я ночевал в этой школе. Это — продуваемый ветром каменный барак с врытыми партами, со снесенной дверью и подозрительно разглядывающей белых людей ушастой школьной крысой. Она давно уже не видела тут ни учеников, ни учителей, несмотря на поступательное движение прогресса и царские увещания. Flieg gen Norden, mien Herz. К границе золотого макового треугольника, при упоминании которого начинает тревожно колотиться сердце германской матери. Цивилизация летит тут в золотой карете запряжённой миссионерами и фирмой «CocaCola». Но дальше на север, за гоминдановские деревни, мимо сонных деревень племени Лизу, дальше проводником прогресса шел только «коук». Вплоть до племени Мео — племени странных дел, мертвые которого превращаются в тигров. А во что превращались женщины страны моей Сиама, во что превратилась принцесса моя Сунит, мне только предстояло выяснить. У неё была восьмая часть королевской крови и пушистое выражение лица. Она пела мне в постели мои любимые песни в шелковой индокитайской интерпретации сколько просишь раз подряд. У неё были мягкие круглые локти и аромат, в который можно зарыться и в нем жить. Leben der Zukunft, rufe aus, ich vernehme dich nicht. Во что превращаются женщины, которых нельзя спрашивать о будущем и о прошлом, которых нельзя удерживать за запястье, чтобы тебя не принимали за извращенного насильника, во что превращаются женщины, выбрасывающиеся дважды в неделю из старенького американского самолета — пятьсот бахт прыжок. Что такое, собственно, любовь? Если отвлечься от классических определений, вырубленных лютеранскими Библиями, то где эта степень идеальности твоей женщины, которая не знала Бога, и была просто женщиной на земле. Бывшая школьница, которой платили по пять сотен за прыжок. У неё даже на школьной блузке был нестершийся личный номер. Когда вы помещаете себя в прошлое, то сначала вам мерещится женщина вашей жизни, которую вы поливаете водой из тяжелого бронзового ковша, и она сидит на изваянных корточках, касаясь коленями снисходительно блестящей скальной ванны, и в воздухе застыли мириады брызг. Каждую каплю вы знаете в лицо...
.jpg)
...В конце концов, это только слезливая немецкая история, и хорошо бы когда-нибудь забыть, что ты — немец. Хороший немец, или ублюдочный кельнский немец, которым являюсь я, но все-таки немец. Впрочем, генеалогия моего города спорна. У меня были две персональные выставки в сентябре, и я даже удостоился статьи в «Шпигель», и собирался задержаться в Кельне еще на месяц, когда где-то в районе Валлрафф-платца, где помещалась одна из маленьких галерей, я набрал номер Винклера, и он сказал мне, что на мое имя пришла телеграмма из Шианг-май, и прочитал мне ее по телефону с этим характерным винклеровским смешком, в данном случае — не очень уместным. Sunit gestorben.
