Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
ЛИФШИЦ Михаил Александрович (1905, Мелитополь, – 1983, Москва), советский философ, эстетик и литературовед. В 1923 г. поступил в московский Высший художественно-технический институт. С 1925 г. читал курсы философии и эстетики в Институте красной профессуры, затем — в ИФЛИ (Институт истории, философии, литературы). Лифшиц был пионером исследования эстетических взглядов К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина, которые он пытался представить в виде стройной системы, основанной на общих мировоззренческих предпосылках. В 1927 г. Лифшиц написал работу «К вопросу об эстетических взглядах Маркса», продолжением которой явились труды «Вопросы искусства и философии» (1935), «Карл Маркс, искусство и общественный идеал» (1972) и другие. Составленные Лифшицем сборники «К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве» (1933; расширенное издание, 1938) и «Ленин о культуре и искусстве» (1939) неоднократно переиздавались, были переведены на многие языки и получили мировую известность. В 1930-х гг. Лифшиц был активным участником борьбы против «вульгарного социологизма» в советском литературоведении; он отстаивал относительную автономию законов развития художественной формы, исследовал противоречия между политическими взглядами и художественным творчеством писателя. Лифшиц редактировал многочисленные издания классиков философской и общественно-эстетической мысли. В трудах Лифшица о Г. Гегеле, Вико, И. Винкельмане, Г. Э. Лессинге, А. Герцене, В. Белинском, Н. Чернышевском, Л. Толстом, И. Крамском, Г. Плеханове, в исследованиях по античной мифологии теория культуры разрабатывается в духе ленинской «теории отражения». Друг и единомышленник Д. Лукача, он с конца 1930-х гг. попал в опалу, и до смерти И. Сталина (1953) работы Лифшица почти не публиковались.
Во время 2-й мировой войны Лифшиц — политический работник армии, участвовал в боях, был ранен.
В 1960–70-х гг. Лифшиц выступил с рядом полемических статей по вопросам эстетики, резко критикуя модернизм и отстаивая принципы реализма в искусстве («Кризис безобразия», 1968; «Модернизм как явление современной буржуазной идеологии», 1969; «Искусство и современный мир», 1979, и другие). Статьи Лифшица характеризовались необычным для современной критики сочетанием эстетического консерватизма с богатой эрудицией и стилистическим блеском. Более независимо мыслящие советские философы и искусствоведы отвергали тезис Лифшица об однозначной связи между искусством модернизма и философией интуитивизма, с одной стороны, и реакционными политическими режимами — с другой.
Публикация (посмертная) книги Лифшица «В мире эстетики» (1985) вызвала критику и серьезные споры в среде советских философов, отражающие более свободную атмосферу перестройки конца 1980-х гг.
отрывок из произведения:
...То, что Белинский в последний период и особенно Чернышевский отвергали пушкинский метод как устаревший, дела не меняет — ведь они оставляли его неприкосновенным, более того — они впервые определили и ограничили его своеобразие. Поэтому отрицание Пушкина великими просветителями делает им честь и является результатом более глубокого понимания пушкинского принципа, чем у вульгарных публицистов pro и contra пушкинского направления, каких не мало было уже во второй половине XIX в.
Доказывать в настоящее время, что великие просветители заблуждались, что пушкинский принцип не умер окончательно, что ему принадлежит будущее, — было бы занятием для школьника. Об этом чирикают сейчас все воробьи на крыше. Но для того чтобы понять оригинальный, подлинный смысл этого «возрождения» пушкинизма (скорее желаемого, чем действительного), нужно сохранить взгляд Белинского и Чернышевского. Поэзии пушкинского типа принадлежит будущее, несмотря на то, что она не подходит под образец прогрессивно-демократической идеологии, не укладывается в рамки буржуазно-демократического горизонта; именно потому, что она не укладывается в эти рамки. Я бы повторил одну формулу, которую мне многие простить не могут: «Искусство умерло! — Да здравствует искусство!» Нужно хорошенько понять первую половину этой формулы, чтобы вторая не превратилась в пустую болтовню. Я думаю, что, сглаживая всю остроту оценки Белинского и Чернышевского, мы лишаем себя возможности сделать действительно обогащающие нашу культуру выводы из пушкинской проблемы...