Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
ЭЙДЕЛЬМАН, Натан Яковлевич (р. 18.V.1930, Москва — 1989) — рус. сов. историк, писатель. Сын журналиста Я. Н. Эйдельмана. Окончил историч. ф-т МГУ (1952). Печатается с 1960. Первая книга — «Путешествие в страну летописей» (1965). Современной антропологии посвящена книга «Ищу предка» (1967). Научно-литературные интересы Н.Эйдельмана связаны главным образом с общественным и культурным движением России 18-19 вв., с именами декабристов, А. С. Пушкиным, А. И. Герценом, вольной рус. печатью: книги «Герценовский „Колокол«» (1963), «Тайные корреспонденты „Полярной звезды»» (1966), «Лунин» (1970), «Герцен против самодержавия» (1973). Научно-художественной прозе Н.Эйдельмана свойственно внимание к нравственным проблемам, достоверность, основанная на строгой документальности, стремление проследить диалектику исторических связей, живость и выразительность изложения, вводящего читателя в лабораторию научных поисков. В своих работах Н.Эйдельман привлекает новые, преимущественно архивные, материалы.
отрывок из произведения:
...Двадцатого сентября 1754 года родился Павел I. В тот день императрица — бабушка Елисавета Петровна избавилась наконец от долгого гнева против наследника (будущего Петра III) и его супруги ( будущей Екатерины II) за их затянувшуюся бездетность.
Екатерина II в своих мемуарах, писанных много позже, не скрыла, что Елисавета требовала от нее внука (точнее, внучатого племянника) любою ценой; что было приказано найти надежного фаворита, что таковым стал граф Сергей Салтыков и т.д. *.
* Греч в своих мемуарах сообщает, какие сплетни вызвало в 1826 году, во время коронации Николая I, появление внучки Сергея Салтыкова, украшенной царскими драгоценностями (которые уже семьдесят лет считались неведомо куда затерянными). Будущий император Павел I еще не умел произнести ни слова, но о нем первые недобрые слова уже были сказаны. Каждый российский монарх жил и умирал, сопровождаемый самыми невероятными слухами. Но вряд ли о ком-нибудь ходило больше толков и сплетен, чем о «подмененном государе Павле Петровиче».
Быстро вышло наружу, что в самом рождении его — нечто неясное, таинственное, беззаконное.
Павел так и не знал, кто же его отец (если Петр III — то что с ним сделали, если другой — то кто же?). Не понимал Павел, за что мать его не любит и собирается лишить престола. Гадал, отчего уж так к нему неуважителен Григорий Потемкин, «который в Зимнем дворце, при проходе его в амбразуре окна, положа ноги напротив стоящее кресло, не только не вставал, но и не отнимал их» *.
* «Исторический сборник Вольной русской типографии», 1861, кн. 2, с. 262. Четыре года он царствовал и всюду угадывал измену, обман, заговор. Павел Петрович был государственной тайной для самого себя.
Секретная жизнь завершилась секретною смертью в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. Он только успел увидеть, что убивают, но так и не узнал всех своих убийц.
Наутро напечатали и выкрикнули, что государя сразил апоплексический удар, но рядом же спорили, ухмыляясь, «апоплексический шарф» ли затянул шею или «апоплексическим подсвечником» — в висок; а поодаль шептали, что Павел Петрович непременно скрылся, в свой час явится и заступится...
«На похоронах Уварова покойный государь Александр I следовал за гробом. Аракчеев сказал громко (кажется, А. Орлову): «Один царь здесь его провожает, каково-то другой там его встретит?» (Уваров — один из цареубийц 11 марта)». Эту запись внес в свой дневник Пушкин, который чрезвычайно интересовался непечатным прошлым, знал лучше и точнее других самые опасные анекдоты десяти минувших царствований. Выбирая архивные тетради из-под тяжелых казенных замков, писал о Петре, Пугачеве, Екатерине; родившись в правление Павла, успел еще повстречаться со своим первым императором («велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку...»), позже был знаком со многими деятелями того царствования, но про 11 марта 1801-го знал только из рассказов и преданий (бумаг не давали, и тем притягательнее они были). Пушкин, можно сказать, и погиб из-за тайных архивов; незадолго до смерти просился в отставку, чтоб бежать из столицы в деревню, но Николай и Бенкендорф пригрозили, что больше не допустят к архивам. Это губило важные планы (история Петра), и просьба была взята обратно. .. Пушкина не стало, а XVIII русский век вместе с половиной XIX все лежали, запечатанные по архивам.
II
Дядю Герцена, служившего в Англии, Павел I вызвал в Петербург, тот долго мчался морем, прямо с пристани — к императору.
«Хочешь оставаться в Лондоне? — спросил сиплым голосом Павел. — Если вашему величеству угодно будет мне позволить, — отвечал капитан при посольстве.
— Ступай назад, не теряя времени, — ответил Павел сиплым голосом, и он отправился, не повидавшись даже с родными, жившими в Москве» («Былое и думы»).
Короткое знакомство Герцена с «подмененным» тем не ограничилось. «Бенгальский тигр с сентиментальными выходками» — тот царь надолго запомнился: «Вельмож он приструнил, струсили они и вспомнили, что они такие же крепостные холопы, как их слуги. С ужасом смотрели они, как император « шутит шутки нехорошие», то того в Сибирь, то другого в Сибирь...» Герцену и Огареву к тому же с детства нравились заговоры во имя свободы: тираноубийство в ночь с 11 на 12 мартаэто было красиво, почти по Шиллеру. Мальчикам едва ли мечталось, что когда-нибудь они про ту ночь вольно заговорят и напечатают...