Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Вадим Ярмолинец — писатель, журналист. Родился в 1958 году в Одессе. В 1984 году окончил факультет романо-германской филологии Одесского университета.
Работал в одесских газетах «Моряк», «Комсомольская искра».
В 1989 году эмигрировал в США, живет в Нью-Йорке.
С 1990 года сотрудник нью-йоркской газеты «Новое русское слово».
В 2007 г. включен в шорт-лист конкурса Марка Алданова, проводимого нью-йоркским «Новым журналом» (повесть «К свету»).
Публикации прозы в журналах: «Парус», «Столица», «Октябрь», «Волга» (Россия), «Время и мы», «Слово/Word», «Вестник», «Чайка» (США), «22», «Иерусалимский журнал» (Израиль), «Крещатик» (Германия).
Победитель интернетовских литературных конкурсов: «Тенета», «Сетевой Бродвей», «Сетевой Дюк» в 2000 г.
Соавтор сценария (с Сергеем Четвертковым) художественного фильма «Час оборотня», снятого в 1990-м году на Одесской киностудии. Фильм рекламировался, как «первый советский фильм об оборотнях».
отрывок из произведения:
...Есть у меня один дружбан — Боряня. Живет в Рэд-Хуке. Местечко гиблое, зато пособия хватает, чтобы отбиваться от домовладельца. Первого числа каждого месяца тот упорно является за квартплатой, невзирая на опасность быть прихлопнутым местным населением, что твой таракан.
Кормится Борян рыбалкой. И все, значит, в гости зовет. Поддавшись на провокацию, приезжаю в это забытое Богом и порядочными людьми местечко. Приближаюсь к дому, где сердце мое обрывается и камнем падает прямо на пальцы ног. Весь дом в крови, как мавзолей Ленина. Кровь льется с шифера на стены и течет на красную траву. Я, не будь дураком, в дом не иду. Прикиньте сами — если у него уже снаружи так, то каково внутри?! Как белорусский партизан, крадусь на задний двор. Открывшаяся мне картина являет собой еще более тихий кошмар. Борян, наносит жесточайшие удары топором бьющемуся об цемент бедолаге. Кровь бьет из того, как кипяток из гренландского гейзера. После очередного удара, противник издает звук проколотой шины и во двор начинают лезть кровавые шланги.
«Конец фильма», — думает ваш корреспондент, потому что место свидетеля всегда рядом с жертвой.
Что до моего убийственного дружбана, то он утирает со лба кровавый пот и, как ни в чем не бывало, говорит:
— Здоров, Митька! Ты не волнуйся, я сейчас его водичкой обдам и будем жарить.
Ваш корреспондент не бежит в панике только потому, что переживает временный паралич нижних конечностей. Борян тем временем врубает воду и, к своему изумлению, я обнаруживаю, что тяжелые физические увечья наносились здоровой такой рыбине.
— Замордовал меня стервец, — объясняет он. — Мне говорили пацаны на берегу, мол, тунца не бери. А я пожадничал. Вишь чего мы тут с ним натворили. Ниче, в следующий раз я поменьше чего поймаю.
— Боря! — говорю я в сердцах. — Да тебе этой рыбины на месяц хватит! В ней мяса, как в корове!
— Тунец, — замечает Борян с видом крупного эксперта, — должен быть большим.
Короче, путина в разгаре. Он ловит и ест. Ест и ловит. А время идет, и с его течением я наблюдаю в своем дружбане некоторые перемены. То ли он переел, то ли его совесть начала мучить за эти кровавые расправы с беззащитными существами, но на смену его животному аппетиту приходит новое чувство. Раз говорит:
— Знаешь, старина, я вот раньше чисто практический интерес в ловле видел. Поймал — схавал. А сыт, так на зиму засолил. Нехай лежит. Время не из лучших. Вашингтон раздирают антивелфэрные настроения. Президент-падло пошел на поводу у республиканской шайки. Но я не отчаиваюсь. Заберут у меня пособие и хрен с ними — у меня полный гараж жратвы. Хочешь глянуть?
Пошли глянули. Что вам сказать? Человек таки тронулся на почве грядущих социальных перемен. Тунцы у него лежали просто как шпалы — крест-накрест по две штуки. Скумбрия образовывала крепкую поленицу. Камбалы стояли на ребре вдоль стены, как колеса в автомастерской. Взяв одну, он ловко крутанул ее и она завертелась у него на пальце...