Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Писатель и драматург Анатолий Георгиевич Алексин (настоящая фамилия — Гоберман) родился 3 августа 1924 года в Москве. Еще до войны, в школьные годы начал печататься в журнале «Пионер» и газете «Пионерская правда», где были опубликованы его ранние стихотворения. Во время Великой Отечественной войны, в эвакуации работал на стройке, был редактором заводской малотиражной газеты. Первые прозаические произведения Алексина — очерки, рассказы и публицистика начали появляться в печати в середине сороковых годов. После войны он поступил в Московский институт востоковедения, который окончил в 1950 году. В том же году вышел первый сборник его повестей «Тридцать один день».
Многочисленные повести Алексина, такие как «Необычные похождения Севы Котлова» (1958), «Говорит седьмой этаж» (1959), «Коля пишет Оле, Оля пишет Коле» (1965), «Поздний ребенок» (1968), «Мой брат играет на кларнете» (1968), «Очень страшная история» (1969), «Звоните и приезжайте!» (1970), «В стране вечных каникул» (1970), «Обратный адрес» (1971), «Десятиклассники» (1974), «Третий в пятом ряду» (1975), «Безумная Евдокия» (1976), «Пойдем в кино» (1977), «Сердечная недостаточность» (1979), адресованные в первую очередь подросткам, принесли ему славу одного из лучших авторов литературы для юношества. Пронизанные юношеской романтикой, порой немного сентиментальные, но при этом всегда достоверные благодаря узнаваемым ситуациям и реалистичности персонажей, эти произведения снискали Алексину любовь юных читателей и признание профессиональных критиков.
отрывок из произведения:
...А все прояснилось в тот день, когда меня укусила ее собака по кличке Лучший друг человека. Черный пудель приревновал Ирину ко мне. Лучший друг человека обладал уникальным нюхом. К тому же у него была золотая медаль. И он имел основание поглядывать на меня свысока, поскольку я, в ту пору девятиклассник, на золотую медаль не рассчитывал.
Кличка у пуделя была чересчур длинной и потому имела сокращенный вариант: ЛДЧ. Уже при упоминании первой буквы своего имени медаленосец пружинисто делал стойку, будто перед ним возникала кошка. Такая у него была сила предвидения!
Затем Ирину приревновал я сам. К своему брату Владику… Правда, лишь ненадолго.
Мы были близнецами, но Владик появился на свет двумя минутами раньше и потому считал себя старшим братом. Я не возражал: ощущать себя старшим, или, точнее сказать, главным, было его постоянной потребностью.
Мой брат Ирину хронически раздражал:
– Он хочет соответствовать имени Владик: завладеть всем. И даже, представь себе, сердцем. К примеру, моим.
– Твоим? – растерянно переспросил я.
– Пытается завоевать… Но я презираю завоевателей. Передай ему!
Ирина, мне казалось, раз и навсегда определяла для себя, что она любит, а что или кого презирает. В этом я видел не только цельность характера, но и его опасность: безнадежно было подавать апелляцию и надеяться на пересмотр приговора.
– И со мной он формально беседует на другие темы. но фактически… – А где он с тобой… беседует?
Я всегда старался защищать своего старшего брата. Но тут впервые не нашел оправдательных слов.
– Ты ревнуешь? – спросила она так прямо и просто, что я ответил:
– Ревную.
И даже расстегнул ворот рубашки, потому что трудно стало дышать.
– Так запомни! Если бы мне, Саня, предложили выбор: остаться навсегда одинокой или быть с твоим братом, я бы, не задумываясь, предпочла судьбу старой девы.
Я снова принялся защищать Владика.
После нашего почти совместного появления на свет мы с братом сразу же ощутили, что такое полное равноправие. Мама нас одинаково одевала и обувала, в одни и те же часы кормила нас и поила, мы спали в одинаковых кроватках и садились на одинаковые горшки. Но оказалось, что все это еще не делает людей одинаковыми.
«Какой рослый мальчик! Сколько ему лет? Всего-то? Не может быть! И какой красивый: копия матери…»– упрямо восторгались мною взрослые, хотя мама взглядами и подмигиваниями умоляла их этого не делать. Случалось, что в ответ они разочарованно продолжали: «А это брат? Близнец? Что вы говорите? Ну ничего общего! В родильном доме не могли перепутать?» Я ненавидел эти восклицания и вопросы. А Владик ненавидел меня...
...А все прояснилось в тот день, когда меня укусила ее собака по кличке Лучший друг человека. Черный пудель приревновал Ирину ко мне. Лучший друг человека обладал уникальным нюхом. К тому же у него была золотая медаль. И он имел основание поглядывать на меня свысока, поскольку я, в ту пору девятиклассник, на золотую медаль не рассчитывал.
