Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Родился в 1954 г. в ауле Бакалы, республика Казахстан. Поскольку к коренной национальности не принадлежал, высшее образование получил в России: в 1977 г. окончил Красноярский медицинский институт, после чего обучался в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию, девять лет работал ассистентом кафедры биохимии, потом руководил лабораториями НИИ медицинских проблем Севера и Красноярского эндокринологического центра. Сейчас являюсь заведующим лабораторией медицинской службы Красноярского алюминиевого завода и доцентом Красноярского госуниверситета. Перо начал «пробовать» еще в двенадцатилетнем возрасте, но к настоящему времени опубликовано у меня не много: «Муравьиные сказки», жанр которых определить затрудняюсь, рассказы «Жили-были» и «Две феи», да повесть «Те, кто старше нас». Встретил Андрея Лазарчука. Трудится продолжаю…
отрывок из произведения:
...Ученый совет, откровенно борясь с зевотой, дослушал третью диссертацию. И без того слабенькая, она совсем уж плохо воспринималась после первых двух, взбудораживших почтенное собрание претензиями на крупное открытие. Научный руководитель красивых и дерзких аспиранток изнемог в спорах.
– Никита Юрьевич, дорогой, с вашим-то опытом...– громко шептал председатель.
— Весь научный муравейник разворошите! Один термин чего стоит – «гены смерти»! Послушайте старика, выбросьте его от греха подальше.
– Хорошо, хорошо,– покорно согласился руководитель.– Быть посему. Только давайте о чем-нибудь другом потолкуем.
– Отгрызут вам голову, помяните мое слово. В наших отчизнах вообще иметь голову рискованно, а вы ее поднимаете. Ладно, дело ваше, разумеется. Вот, полюбуйтесь, не читали?
– Нет. А что там?
– Опять «летающие тарелки». Интересуетесь?
– Как вам сказать. С проблемой сталкивался.
– Трудно не столкнуться. Вот что я вам скажу. Газете «Труд» помещать такую, извините за выражение, информацию, еще простительно. Но читать подобное в академическом журнале... Увольте, дожили. Не могу себе представить, как сие возможно в принципе.
– В принципе?– меланхолически переспросил руководитель,– в принципе – довольно просто.
***
Он затормозил на мосту. Стоял август. Солнце садилось. Над потемневшей к вечеру травой белели стволы берез. Он вышел из машины и закурил. Под ногами ровно дрожал мостовой настил. Снизу поднималась прохлада, слышалось баюкающее журчание. В стороне из воды высился обрывистый клочок суши с кривыми от ветров сосенками и бурым утесом посередине. Его плавными омутами обтекала река, образуя узкую, затемненную деревьями протоку. В то место охотно вписывалась нечистая сила, особенно русалки.
Ни единой души не было в округе. На бурой скале уже сидел филин, нетерпеливый посланец ночи. Наступало особенное, предвечернее и предосеннее состояние природы, так располагающее к раздумьям, и Никита задумался. Размеренными дозами добиваясь успеха, он уже примерно знал, когда и с какой должности уйдет на пенсию. К своему закатному рубежу приближался, имея хорошую квартиру, дачу, машину, нелегкую, но достаточно оплачиваемую работу, престиж, связи, – весь тот смешной минимум, на который может рассчитывать средний житель страны. По всем признакам, предстояла золотая, хотя и не слишком долгая пора, когда человек имеет наконец возможность пожить без унизительных забот о существовании и с известной свободой. Наверное, счастлив тот, кому выпадает такое до полосы болезней. Особенно, если умеет не задаваться вопросом: как, неужели ничего другого, большего, уже не достичь? Но, вот с этим-то не все обстояло благополучно. Время от времени Никита видел себя во сне, поднимающимся спиной вперед, по лестнице со стертыми множеством подошв ступенями. Монотонная ходьба продолжалась долго, почти всю ночь. Каждый раз он безуспешно пытался разглядеть за плечом нечто важное, главное, постоянно ускользающее. И, когда это начинало получаться, в звездной тьме обозначились силуэты, Никита просыпался. Просыпался с весьма правдоподобно ноющими мышцами ног и шеи, завтракал, засасывался службой, успокаивал себя надеждой на то, что до заката времени хватает, настанет срок и для главного, ускользающего. Однако в тот раз, на мосту, утешение не пришло...