Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Фантазия на тему «Миллиарда лет до конца света» А.Н. и Б.Н. Стругацких и «Трудно стать богом» Вячеслава Рыбакова. Опубликовано во «Времени учеников 2». Опубликовано исключительно благодаря принципиальной «вольтеровской» позиции В.М. Рыбакова («Я с Вами не согласен, но жизнь отдам за то, чтобы Вы имели возможность высказать свое мнение») и благодаря его неоценимым усилиям.
отрывок из произведения:
... «... фью-ю-у-у...хлюп-хлюп-хлюп...прогудел на пределе слышимости шальной троллейбус.
«Стало быть, доберется,» — с тоскливой заботой подумалось о Малянове. Заезженным шлягером крутилось: «И ты с ними, Брут...» и следом: «Друзей моих медлительный уход той темноте за окнами угоден...» Именно той — за окнами, а не этой, что внутри, которая рада и звезде на горизонте и светлячку.
Но до чего же мерзко отдавать этой вонючей темноте друзей!
Ведь друзей теряешь не в разлуке и не в смерти, хотя тосклива разлука и непроглядна смерть, друзья умирают в душе. Когда вбегаешь в тайное тайных ее, где всегда обитал друг, и видишь пустоту: сквозняк гоняет пыльные шарики и скребет заскорузлым мусором по шершавому облезлому полу... И гаснет лампада. И хочется напиться до полного вырубона, но ты никогда не уважал этот способ локального интеллектуального самоубийства. Ты всегда лечил свою душу работой. Но именно работать тебе и не дают... Однако не на того нарвались!..
«Нейтринное сканирование», — сказал Митька. Недурно. На уровне слабых взаимодействий вполне может быть. Только похоже, что он в своей божьерабской гордыне полагает, будто именно ему позволили додуматься до этой гипотезы, но обнародовать ее запретили. А тут этот бес Вечеровский попутал, заставил расколоться. Теперь будет трястись и раскаиваться и любую напасть воспринимать как божью кару за ослушание. У жены сердце прихватит, сыну нос расквасят или ребра пересчитают — все кара.
Бедный Митька! Как можно так жить?! Неужели он не видит, что, несмотря на его примерное рабство, об него, по-прежнему, вытирают ноги. И именно благодаря рабству: вытягивается он по струнке или извивается, аки червь — один хрен «кто-то топчет его сапогами...» Нет, конечно, видит и даже приводит в доказательство того, что его шпыняют не за науку его, не за прозрение М-полостей звездных, а за помыслы высокие, за чрезмерную этичность целей, червю непозволительную, за потуги уподобиться богу духом своим. А тот — хрен потусветный, терпеть не может конкуренции и тычет незадачливых соискателей божьей степени в дерьмо их собственного мира.
Неужели можно не замечать юродивости, пародийности этой картины мира? А ведь именно к ней приводят высокоумные маляновские измышления.
Порыв холодного ветра швырнул на незащищенную лысину (эффектный результат одного из экспериментов по контакту с Мирозданием) пригоршню мерзких капель...
«Плевок Господень», — поежившись, усмехнулся Вечеровский и вытащил из кармана замурзанного плаща лыжную шапочку с нашитым поверх полиэтиленовым пакетом. Натянул ее на лысину.
«Гондон с крылышками... Уху-ху-ху...» — заухал он филином в темноту, представив себя со стороны. Формулировочка, конечно, не его. Не так воспитан. Но смачно. Хранит «геенна» носителей фольклора...
Не понравился я Малянову, — вернулся он к основному интеллектуальному потоку, — оч-чень не понравился рабу божьему. Больно и тошно ему стало от вида и тона моего. С запашком-с... Так ведь, какое лекарство без горечи? Горечь-то и лечит. А тошнит — так тем паче... Прочистится... Пилюли от дурости сладкими не бывают. Только помогут ли? Сможет ли он превзойти такую спасительную, такую удобную, такую убаюкивающую идею Бога? То, что он уперся в нее рогом — естественно. Не он первый, не он последний. Психика раба защищается от ужаса свободы... Свободы выбора. Вот и достанет ли сил превзойти то самое, что «должно превзойти» по рецепту Ницше? Или Чехова, если милее звук имени... Когда твое Я вмещает не только твою бренную плоть, обремененную трясущейся душонкой, но и плоть и души ближних твоих, а то и относительно дальних — соплеменников, сограждан, сопланетников, с которыми ты независимо от воли своей энергетически связан. И давление на тебя отзывается на них. Где болью сердца, где этническими конфликтами». «Все в мире связано с тобой...», и не метафорически, как у поэта, а физически — через полевую компоненту, если ты вспомнишь, что твоя, может быть, не слишком уютная, но вполне обжитая вселенная Ньютона-Эйнштейна погружена в пространство Козырева, где через энергетические потоки времени идет информационный обмен Мироздания...