Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Воронов, Николай Павлович (р. 20 ноября 1926, г. Троицк, Челябинская обл.) — русский писатель-фантаст. Родился в семье рабочего. Окончил Литературный ин-т им М. Горького в 1952. Член КПСС с 1950. Член СП СССР с 1956. Награжден медалью. Жил в Москве.
Первые публикации — 1954.
Первая книга — сборник рассказов «Весенней порой» (1956).
Первая НФ публикация — очерк «Несущие вечный огонь» (1962).
Самое заметное произведение Воронова — роман «Юность в Железнодольске» (1968), опубликованном в «Новом мире».
Лауреат премии Кемеровского металлургического комбината «Северянка» (1984).
Романы «Похитители Солнца» (1988) и «Сам» (1988) представляют собой сатирическое отображение истории и нравов советского общества, ставшее возможным в период перестройки.
отрывок из произведения:
...Я бегу по чёрной площади среди таких же, как сам, мальчишек. Мы только что грохались на остановку, выпрыгивая из трамвая с беспросветными окнами, — забиты. Асфальт прокалило морозом, он звенит, точно листы броневой стали, из которой делают танки. Звон асфальта не мешается с цокотом колодок. Колодки — наша обувь: деревянные подошвы, хлопковый верх. Ступни жжёт, переда будто железом охвачены. Что для холода тонкая ткань? Стопы прямо-таки голым голы. От стужи мы ужимаемся, нас мчит подхватистая рысь, звон и цокот задорят.
Бежим к проходным воротам металлургического завода. Площадь огромна, выстелилась чуть ли не во вселенную. Поперёк виляет позёмка. Проблески снежинок какие-то вскрикивающие, взмётываются смерчи.
Вдруг безлюдье. И над позёмкой скользит старик. Он босиком. Пушистой белизны мантия походит на царскую мантию, но она не из горностая. Воротник волнится, надуваются рукава, полы струятся. Различаю материю: облачная, — и в ней высокая, почти неощутимая фигура. Нихрятся волосы, скос бороды. Он сед. Славянски тонок облик мудреца. Подобные ему старики живали на станции Золотая Сопка, в станице Кизильской, в Троицке и Магнитогорске. И всё же не таков старик.
Я остановился, попытал в себе самом:
«Кто это?»
Сложился ответ, но извне, чей — неведомо:
«Это Бог».
Кидаюсь дальше, правда, не к проходным воротам: туда, где канул Бог меж тополями и сиренью около гостиницы.
Путём Бога проложились какие-то слова и цифры. Они чисто белеют на чёрной смоле асфальта:
9 МАЯ 1945 ГОДА
И опять я попытал в самом себе: «Что это?» «Время окончания войны».
Лютовала зима одна тысяча девятьсот сорок третьего года.
Я опечалился. Зарыдал. До Победы целая вековечность. Мы-то надеялись — весной конец войне. Столько было смертей, голода, холода, душенадрывных лишений и скорбей, что и подумать непереносимо.
«Укрепись сердцем, — пришло сострадание. — Ещё не полностью освобождена Россия. Страшны сражения за Украину, но они — всего лишь начало. Падёт необозримое число судеб».
«Но мы-то надеялись — весной войне конец», — сказал я с мольбой в голосе туда, где канул Бог меж тополями и сиренью.
Мальчонкой на талых холмах вместе с детворой станицы Кизильской я встречал прилёт жаворонков. По теплу строил запруды на отмелях Кизила и Урала, чтобы загонять туда мальков и любоваться ими. На берегах жёлто и красно топорщились тальники. Я снимал кожицу с лозин, лизал сладостную гладь. Однажды среди тальников возник оленёнок, через перекат он прибежал ко мне, по-щенячьи тёрся мордашкой о мои щёки, и я отвёл оленёнка в наш двор, окружённый забором из камня-плитняка. Мы ходили на речки вдвоём. Оленёнок пасся, егозился, купался, нежился под солнцем, лёжа на песчаных наносах, сияющих перламутром ракушек. Такой красоты и отрады не испытать бесконечному множеству ребятни: погибнут от пуль и взрывов, умрут от ран, тоски, немочи...