Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Повести и рассказы Валерия Дмитриевича Губина, доктора философских наук, профессора РГГУ, автора большого количества монографий и учебников, а также двух книг художественной прозы, объединены общей идеей – показать необычность и странность окружающего нас повседневного мира и житейских отношений, если смотреть на них не с позиции обыденного сознания, которое всегда строит прозаический образ мира, а через фантазию, через любовь, через память детства. Тогда мир явится непостижимой тайной, возбуждающей радость, восхищение, изумление или ужас. Герои книги обладают подобным видением, которое возникает в силу их стремления к свободе и самобытности.
отрывок из произведения:
...Андрей Петрович открыл окно, несколько минут постоял, глубоко вдыхая пронзительный осенний воздух, потом перелез через подоконник и встал на крышу пристройки. Вдали прогудела электричка, и шум ее колес долго таял за лесом, становять все тише. Андрей Петрович поежился от холода, еще несколько секунд, как обычно, поколебался, потом прыгнул в темноту и полетел. Он пролетел над своим садом, над соседним домом, над заброшенным полем. Вскоре впереди обозначилась темная громада леса, и Андрей Петрович начал быстро набирать высоту. И вот уже весь дачный поселок, деревня и большая часть леса лежали, как на ладони, глубоко под ним. Внизу было темно, только в двух или трех домах горели окна. К концу сентября поселок почти опустел, а в деревне спать ложились рано, увидеть его никто не мог, да и кому было нужно в этот поздний час вглядываться в ночное небо, полузакрытое облаками. Мелькнули зеленые огоньки светофоров, Андрей Петрович полетел дальше, в глубь леса, немного забирая влево, обходя большое черное пятно зависшей невдалеке тучи. Вскоре показалась еще одна деревня, совсем темная, лишь на одном столбе над колодцем светил фонарь, очерчивая на земле ровный желтый овал.
Андрей Петрович не знал, почему и как он летает — время от времени он, словно птица или пловец, взмахивал руками и действительно летел немного быстрее, и в то же время чувствовал, что руками махать совсем не обязательно — какая-то сила держала его в воздухе и не давала упасть. И так пятнадцатую ночь подряд, и каждый раз нереальность происходящего кружила ему голову. До этого он всю жизнь летал только в своих снах, замирая от страха или восторга, и вот летит наяву, но ни страха, ни восторга уже нет, есть лишь щемящая жалость к самому себе, такому одинокому и заброшенному, беззвучно скользящему в темном осеннем небе вдали от людей. За последние две недели он почти не спал, и его лихорадочное состояние только усиливало чувство невозможности происходящего, зыбкости и размытости всего вокруг.
Вдали невысоко над горизонтом засверкал ковш Большой Медведицы, звезды дрожали в воздухе, и ему казалось, что они дрожат, как и он, от холодной сырости, поднимающейся над лесом. Раньше Андрей Петрович часто думал о том, что, видимо, любой человек умеет летать; много раз он стоял на краю какого-нибудь обрыва или на балконе в городе, и ему казалось — если решиться, взмахнуть руками, броситься в эту глубину — может, и полетишь. Недаром ведь всегда бездна так и тянет, подмывает: решись, ты же можешь летать! Но он понимал, что ничего на самом деле не получится, сознание не даст, испугает, подсунет — как его ни подавляй — мгновенный всплеск мысли: а что, если упаду? И ты тут же упадешь, разобьешься, а полностью подавить страх, выключить сознание, перестать думать — невозможно...