Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Повести и рассказы Валерия Дмитриевича Губина, доктора философских наук, профессора РГГУ, автора большого количества монографий и учебников, а также двух книг художественной прозы, объединены общей идеей – показать необычность и странность окружающего нас повседневного мира и житейских отношений, если смотреть на них не с позиции обыденного сознания, которое всегда строит прозаический образ мира, а через фантазию, через любовь, через память детства. Тогда мир явится непостижимой тайной, возбуждающей радость, восхищение, изумление или ужас. Герои книги обладают подобным видением, которое возникает в силу их стремления к свободе и самобытности.
отрывок из произведения:
...Злой и раздраженный бесконечной возней с рукописью, спорами с редактором, сильной жарой, Борис приехал отдохнуть к деду на дачу. Тот усадил его в беседку, налил полную тарелку свежего меда, нарезал хлеба. Сам сел напротив и стал посматривать на Бориса хитрыми глазами. Борис понял, что у деда новые идеи, он хочет обсудить их с ним, но пока не поддавался.
Запивая мед ледяным молоком, он понемногу расслаблялся, от души отходило, и он чувствовал себя все лучше и лучше.
— Как думаешь, — не выдержал наконец дед, — война будет?
— Кто ж его знает, сейчас с каждым годом обстановка ухудшается.
— А я вот точно знаю, что не будет — они не позволят, — торжественно заявил дед.
— Кто это они?
— Ну эти, которые на тарелках летают. Они давно за нами следят, контролируют, но пока не вмешиваются. А в случае чего обязательно вмешаются, предотвратят. Они — сила.
— Да кто же это они?
— Я не знаю, может, инопланетяне, а может, у нас где-нибудь хоронятся, например, в Гималаях, в самых неприступных местах. Я их спрашивал, но они этого не говорят.
— Так, значит, ты с ними уже разговаривал? — Борис отложил кусок в сторону и приготовился к самому худшему.
— А как же! Их тут у нас летает очень много.
— Сколько же?
— Многие тыщи! — дед с заговорщицким видом наклонился к Борису, — они там за забором на пустыре сели. Ну, знаешь, там еще фабрику собирались строить. А у них теперь что-то вроде аэродрома. А один напросился и свою тарелку ко мне в сарай поставил.
— Ты, дед, видимо, на солнце перегрелся.
— Молчи, сопляк! Как с дедом родным разговариваешь? Пойдем, покажу, Фома неверующий.
Подошли к сараю, и тут дед в нерешительности остановился:
— Понимаешь, они не всем показываются. Тем, кто душой темен или недоверчив, от тех они прячутся, маскируются, так что ты учти.
Он распахнул ворота, и Борис увидел большую, очень ржавую кровать с никелированными набалдашниками на спинках.
— Откуда ты притащил эту рухлядь? У тебя, вроде, такой не было.
— Говорят тебе — это тарелка, — дед перешел на шепот, — не доверяют они, видно, тебе, вот и превратили ее в кровать.
— Но ты ведь тоже кровать видишь?
— И я из-за тебя. Пришел ты недобрый, уставший и насмехающийся, это они сразу улавливают и прячутся.
— Ну, бог с ней, с твоей тарелкой. Я пойду вздремну, да и тебе не мешало бы отдохнуть. Ты только бабушке не трави про это, а то она тебе прочистит мозги...
...Злой и раздраженный бесконечной возней с рукописью, спорами с редактором, сильной жарой, Борис приехал отдохнуть к деду на дачу. Тот усадил его в беседку, налил полную тарелку свежего меда, нарезал хлеба. Сам сел напротив и стал посматривать на Бориса хитрыми глазами. Борис понял, что у деда новые идеи, он хочет обсудить их с ним, но пока не поддавался.
