Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
У любого писателя может наступить кризис: не пишется, и все тут. И тогда может помочь смена места. Например, отправиться в глухую деревушку и попроситься на постой к первому попавшемуся жителю...
отрывок из произведения:
...Давно, давно пора было начинать новую книгу, но не писалось. С каждым днем Виктора Ивановича все больше беспокоило отсутствие того самого состояния, которое он про себя называл «внутренним толчком». Нет, не приходило неодолимое желание писать, не накатывало полумистическое прозрение, когда за отдельным событием встают глубинные связи и из маленького штришка, полунамека, подобно живому существу, чудесным образом возникает замысел произведения.
Замысел развивается, зреет. И потом можно как бы со стороны наблюдать за действиями и разговорами героев. И тут же записывать.
Но увы... Уже пятый месяц ничего подобного с Виктором Ивановичем не происходило. Настроение было ужасным. Жена, измученная ворчанием мужа, взяла отпуск за свой счет и, забрав детей, укатила к матери в Евпаторию, бросив на прощание:
— Твори! Если будешь писать так же настойчиво, как ноешь, Толстым станешь! И чтобы не говорил на этот раз, что тебе что-то мешало.
Наступило тягостное одиночество. Виктор вставал поздно и вяло бродил по квартире, ожидая, что вот-вот «нахлынет». Бриться он перестал. Питался колбасой и мясными консервами «Завтрак туриста».
Днем было нестерпимо жарко. Виктор Иванович бросал на пол покрывало, раздевался до трусов и, направив на себя вентилятор, сонно смотрел перед собой: на ярко-зеленые шторы, на стереомаг «Сони», купленный на последний гонорар, на свой дряблый, словно лягушачий, живот, растекшийся по обе стороны тела. Потом все тускнело, расплывалось — Виктор Иванович засыпал.
Через час-другой просыпался, шаркая шлепанцами, неторопливо шел на кухню, вспомнив, что когда-то именно там ему писалось лучше всего.
Кухня находилась с южной стороны, и там было еще жарче, чем в комнате. Высохшая раковина потрескивала. Тараканы, сухие и желтые, как сухарики, осмелели и гуляли, не обращая внимания на хозяина.
Виктор Иванович садился на табурет и таращился в перламутровое светящееся окно, словно именно оттуда должно явиться вдохновение. Но музе не хотелось на кухню.
Однажды вечером, в который раз анализируя возможные причины застоя, Виктор Иванович со страхом понял, что он попросту боится письменного стола, а помехи, якобы препятствующие его творчеству, на самом деле подсознательная психическая самозащита...