Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Нестеренко Юрий Леонидович, он же YuN, родился в 1972г. В 1989 окончил физматшколу №542 при МИФИ и поступил в означенный институт на факультет кибернетики. В 1995 окончил МИФИ с красным дипломом. В настоящее время занимается больше литературой, чем программированием, хотя с последним тоже не распрощался.Неоднократный лауреат Всероссийского Пушкинского молодежного конкурса поэзии. Автор многих стихов, прозы (преимущественно научной фантастики) и юмористических произведений.
отрывок из произведения:
...Даже когда готовишься к дерьмовой новости заранее, она от этого не становится менее дерьмовой. Утром, выбравшись поохотиться на глистов, я не увидел в небе ни одного хероптерикса. А это верный признак, что на Жопе наступает зима.
Что? Я некорректно выражаюсь? Нет, это про нормальные планеты нельзя сказать, что на них наступает зима, потому что, если в одном полушарии зима, то в другом обязательно лето. А Жопа уходит в зиму целиком, от полюса до полюса. Такая уж у этой дряни орбита.
Или, может, вам не нравится само название? Планеты положено называть красиво и благородно, именами богов и героев? А мне плевать. Я нарек эту планету по праву первооткрывателя, и, черт побери, уж у кого-у кого, а у меня для этого есть все основания. Когда вы выныриваете в континуум после рутинного прыжка, и прямо у вас по курсу, там, где по всем картам нет ничего, кроме глубокого вакуума, обнаруживается вот такая круглая хрень диаметром в десять тысяч миль, и вы понимаете, что торможение с перегрузкой в тридцать g вас убьет, но десять g дают крохотный шанс пройти не под поверхностью, а над ней и успеть катапультироваться прежде, чем корабль окончательно сгорит в атмосфере — какое имя вы дадите свежеоткрытому небесному телу, на котором, в случае невероятной удачи, вам предстоит провести остаток своих дней, ибо искать вас здесь никто, разумеется, не будет? Лично мне пришло в голову только два варианта, и я выбрал «Жопа», как более приличный.
И, кстати, древние боги и герои тоже были те еще козлы. Особенно если читать мифы в первоисточнике, а не в адаптированном для младших школьников пересказе.
Да и в любом случае, как я уже сказал, мне плевать. И никаких «вас» тоже нет и быть не может. Возможно, обращаться к воображаемым собеседникам — это признак сумасшествия. Но, по-моему, если годами не разговаривать вообще ни с кем, то свихнешься еще вернее. А с кем мне здесь говорить? Не с хероптериксами же. Они, кстати, не издают вообще никаких звуков. Даже когда добиваешь их камнем — корчатся, но молчат. Не знаю, слышат ли они что-нибудь. Во всяком случае, ковыряя их головы ножом, ничего похожего на слуховые проходы я не обнаружил. Но кто сказал, что уши должны быть обязательно на голове?
Мне все-таки чертовски повезло. Я успел катапультироваться за четыре секунды до взрыва корабля. И даже набрать достаточную высоту, чтобы сделать в капсуле один виток вокруг планеты и выбрать место посадки. Хотя, собственно, выбирать было особо не из чего. Вся Жопа покрыта океаном. И лишь в одном месте, где-то на десятом градусе северной широты, из него торчит базальтовое плоскогорье высотой почти в полтора километра и диаметром примерно в пятнадцать. Если смотреть сверху, то более-менее круглое. И не такое уж плоское — края где-то метров на триста ниже, чем самая высокая площадка по центру. Но при таком диаметре это почти не заметно. Зато дальше со всех сторон идет обрыв. Вертикальные стены километровой высоты, отвесно уходящие в океан на хрен его знает какую еще глубину.
Естественно, я назвал эту штуку «Прыщ» — еще до того, как (немного жестко) посадил туда капсулу. Прыщ-на-Жопе.
Вообще Жопа — очень старая планета. Гораздо старше Земли, как и ее маленькое солнце — дряхлая, умирающая звезда, коричневый карлик. Он почти не излучает в видимом диапазоне, так что здесь всегда темно, просто днем эта темнота не абсолютна. Но инфракрасного излучения пока еще хватает, чтобы поддерживать на Жопе жизнь... во всяком случае, летом. Скорее всего, когда-то здесь были и другие острова, и даже материки. Но время и выветривание постепенно разрушили их, а дохлые недра, где успели угаснуть тектонические процессы, уже не могли поднять наверх новую сушу. Остался только Прыщ — выпертый когда-то давлением из мантии столб особо твердых базальтов, некогда, очевидно, вспучивший окружавшие его более рыхлые породы и сохранившийся после того, как они искрошились и стекли песком на морское дно. По сути, это и в самом деле окаменевший гнойный стержень гигантского прыща. Но волны и ветер трудятся и над ним, его стены изрезаны трещинами, и за то время, что я здесь, мне уже не раз доводилось слышать, как рушится во тьму океана очередная отколовшаяся глыба.
Когда-нибудь и Земля будет выглядеть так же.
К тому моменту, как я впервые выбрался на поверхность Прыща из разбитой капсулы, я уже знал, благодаря показаниям уцелевших приборов, несколько важных вещей. Во-первых, в атмосфере оказалось достаточно много кислорода и достаточно мало углекислого газа (а также всякой прочей дряни), чтобы здесь можно было дышать без скафандра. Очевидно, стараются океанские водоросли. Во-вторых, перспектива умереть от жажды на планете, покрытой водой (главная беда которой даже не в том, что она соленая, а в том, что у меня нет шансов добраться до нее по отвесным кручам) мне также не грозила: вода, причем пресная, была и на Прыще — тут и там лежали кучки мокрого снега и стояли талые лужицы. Постоянных рек на этом голом каменном пятачке быть не могло, но общий уровень влажности воздуха позволял надеяться, что, делая запасы, в зависимости от погоды, снега и дождевой воды, здесь вполне можно протянуть. Хилая магнитосфера, не способная толком защитить от жесткого излучения звезды, уравновешивалась слишком низким уровнем этого излучения. Дальнейшие изыскания позволили обнаружить на уже очистившихся от снега камнях нечто среднее между грязной рваной тряпкой и разбрызганной бурой блевотиной — это оказался местный лишайник. На вкус он примерно такой же, как и на вид, но химический анализатор показал, что есть его можно, и в нем даже содержится парочка необходимых микроэлементов...