Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Повести и рассказы Владимира Николаевича Николаева посвящены мужеству советских полярников и моряков, на долю которых часто выпадают нелегкие испытания. Мужество, стойкость, верность долгу — главное в характерах героев.
отрывок из произведения:
... — Салажонок-то наш опять распотешил, — сообщил мне, взбегая по трапу в ходовую рубку, электрик Толя Зайцев.
Даже не салагой, а салажонком звали у нас на ледоколе Мишу Беркутова. Его зачислили в экипаж перед самым выходом в рейс вместо внезапно заболевшего матроса.
По правде говоря, капитан очень не хотел брать Мишу. У него еще и аттестата нет. После восьмого класса пристроился Миша в какую-то мастерскую учеником слесаря. Но к сухопутному делу, уверял он, у него никак душа не лежала — все в море тянуло. Упросил капитана. И обещал в вечерней школе заниматься. Честное комсомольское дал.
Рейс у нас был трудный, последний в этой навигации. Предстояло идти на удаленные арктические острова, где зимуют полярники, доставить туда продовольствие, научное оборудование, почту, газеты и самые последние кинофильмы, чтобы долгую полярную ночь не так тяжело коротать было.
После нас никто уже к полярникам не зайдет. Все пути к островам закроет непроходимыми льдами лютая арктическая стужа.
Мы и то едва пробились к некоторым зимовкам. В бухтах и заливах на мелководье такой лед образовался, что к островам и не подступишься. Приходилось бросать якорь мили за полторы — за две от берега и доставлять груз где на шлюпках, а где по льду на волокушах или просто на спине. Всем доставалось как следует, а нашему салажонку, должно быть, больше других.
Осенью в арктических морях ледяные штормы гремят. Холодно, весь корабль в сосульках, только успевай скалывать. И качает так, что не всякий бывалый моряк выдерживает. Салажонка нашего на другой же день после выхода в рейс уложило. И потом парень страдал — ходил зеленый, несмотря на уговоры, ничего в рот не брал и все спрашивал:
— Неужели от этой проклятой морской болезни никакого лекарства нет?
Ему отвечали, что к морю привыкнуть надо. Когда организм приспособится, тогда уж никакая качка не страшна.
Миша привыкал к морю с трудом. И качки вроде бы нет, а его все мутит.
— Плохо твое дело, парень, — сказал как-то Мише боцман Петрович, — не всякий к морю привыкает.
Миша понимал, что это значит: не привыкнешь — с морем распрощаешься. А этого он даже представить себе не мог. Поэтому горячо уверял боцмана:
— Я, Петрович, вот увидите, обязательно привыкну.
— Кабы от твоего желания это зависело... Тут вся закавыка в том, примет ли тебя море...
— Почему не примет? Интересно, всех принимает, а меня вдруг не примет?!
— С чего ты взял, что всех принимает? — возражал боцман. — Знаменитый английский адмирал Нельсон хуже тебя от морской болезни страдал. До конца дней своих так от нее и не отделался.
— А все-таки плавал? — В голосе Миши пробилась радостная надежда.
— Плавал. И воевал. И победы великие одерживал, — согласился боцман.
— Вот и я плавать буду, — настаивал Миша.
— Будешь и ты беркутом, если силенка в тебе имеется, а пока, салажонок, терпи, — заключил боцман и пошел по своим делам.
Терпеть Мише не хотелось.
— Во времена Нельсона медицина слаба была, — рассуждал он, обращаясь к матросам, — а теперь не только морскую болезнь, но и саму смерть побеждают. Наверно, есть средства и от укачивания, только вы не знаете.
— Почему не знаем? — отозвался штурвальный матрос Сенюшкин. — Я, например, давно знаю. Да только мне такое средство ни к чему. И ребята в нем не нуждаются.
— Какое же? — загорелся Миша.
— Средство это народное, — лукаво начал Сенюшкин, — не все в него верят. И помогает, надо сказать, не всем. Мне помогло здорово. Я хуже тебя мучился, а вот, видишь, излечился. Как рукой сняло.
— Что за средство? — нетерпеливо допытывался салажонок...
... — Салажонок-то наш опять распотешил, — сообщил мне, взбегая по трапу в ходовую рубку, электрик Толя Зайцев.
