Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ольвейго Каньес путешествует по галактике, повсюду вступая в борьбу с несправедливостью — как и положено дальнему родственнику Человека из Ламанчи. В странствиях самозванного рыцаря сопровождает его двенадцатилетний отпрыск Харальдо, наделенный даром видеть будущее. Однажды судьба приводит отца с сыном на маленькую планету под названием Госуана, которой управляет полуфашисткий режим полковника Альенде. Там, в лабиринте ночного города, наши герои видят трех мужчин в красных рубахах, задумавших нечто ужасное, и прекрасную незнакомку, привязанную к стулу.
Сын изрекает пророчество о вмешательстве, ведущем к смерти. Несмотря на это, Ольвейго действует, как велит ему честь рыцаря — не зная, что тем самым бросает вызов самому Киро Лафонту, любителю зеленого чая и главе тайной полиции. Рыцарь с оруженосцем вступают в страну ветряных мельниц. В страну туманов, где люди исчезают без следа. В страну, где единственный способ выжить — оставаться в прицеле туристических видеокамер...
отрывок из произведения:
... — Пап, мы что — опять драться будем?
В голосе Альки: тревога. Ну да, я не супермен, но и наши противники — не чемпионы капоэйро. Обычные грубияны — эдакие мачо в красных рубахах. Вонь изо рта и нежелание держать себя в руках. Ох, чую, проявят они свою животную натуру...
— Не драться, а защищать слабых, — поправил я. — Мы рыцари, это наша прямая обязанность.
Алька посмотрел с выражением: опять ты за свое? Морщинкой разрезан широкий и чистый лоб, скорбный излом бровей, а глаза — голубые, от мамы — тревожно прищурены... Когда Алька такой, он слишком похож на Рени... слишком — поэтому я поджимаю губы. Как бы не было больно...
— Конечно, — сказал Алька, — мы — рыцари. Рыцари в драных джинсах!
Это он зря. Джинсы вполне еще ничего.
— Над нами смеются, папа. Тебя считают странным...
Он, кажется, уже со всеми соседскими мальчишками успел подраться. И частенько бывал битым. Чокнутый папаша, что может быть хуже... Но Алька держится. В нем есть стержень.
— Я знаю.
— Папа, ну хоть в этот раз! — Алька меняет тактику. Я сам его научил. Не можешь войти в окно, ломись в дверь. — Пожалуйста? Один раз, а? Зато потом я слова не скажу — хоть ты с самим Роном ван Дайком пинками обменивайся!
Рон Ван Дайк — чемпион по топо-гата в тяжелом весе. Черный, подвижный и злой как черт, когда доходит до боя. Последнего соперника уложил в первом раунде — такого в голову залепил, что беднягу два месяца из комы выводили... Может, действительно...
Один раз, Алька? Один?
Молчим, друг на друга смотрим.
— Рыцарем нельзя стать однажды и навсегда, — говорю наконец, — Рыцарем нужно быть. И каждый раз... каждый! — доказывать: да, я достоин.
Алька опять посмотрел так, что у меня сердце захолонуло. Эх, Рени, Рени...
— Пап?
— Да.
— Будь здесь мама, ты бы не пошел.
Перехватывает дыхание. Нечестный прием — я это знаю, Алька это знает, но, кажется, сейчас он готов на все. Предчувствие? Страх? Отчаяние? Когда-нибудь я объясню Альке, что готовность спасать любимых ценой их свободы — немногим лучше предательства. Когда-нибудь, Рени, я объясню это сыну... если переживу сегодняшний вечер.
— Это нечестный прием, — говорю. Губы как замороженные. — Стыдись. Рыцарю недостойно...
— Чхать!
Такой у молодежи жаргон. В моем детстве сказали бы «плевать!» — и были бы поняты. О, времена... о, мать их, нравы...
Черный юмор.
...Ты боишься, Харальдо?
Алька поднимает голову — его трясет дрожь. Я кладу руку на плечо сына и чувствую под пальцами лед. Он боится, но не за себя — за меня. За странного, чокнутого, вечно лохматого, часто небритого, всегда непонятного... За самозванного рыцаря, однажды принявшего обет: защищать обиженных и оскорбленных...
За отца.
— Харальдо, — в моем голосе торжественность. — Помнишь, что означает твое имя?
Под теплом ладони дрожь стихает.
— Прадеда звали Харальдо, — говорит Алька хмуро. — И он умер.
Черный юмор — это у него от меня. А глаза — глаза Рени...
— Харальдо — значит «Храбрый» на древнем языке алессийцев — наших с тобой предков, веками защищавших покой страны. Гордись своими корнями, сын. Благородство рода...
— Ага. Я — Храбрый, а тебя зовут Ольвейго — что значит: лепесток подснежника. Ничего себе имечко! Пап?
— Да.
— Не надо, — тихо говорит Алька, превращаясь из насмешника в мальчишку с глазами старика. — Слышишь, давай не сегодня... нехорошо у меня вот здесь, понимаешь? Помнишь, ты рассказывал про двоюродную тетку Цириллу... она предчувствовала, когда родственники заболеют... или еще чего... Так вот. У меня, кажется, тоже... Предчувствие.
Насколько помню, тетка Цирилла предвидела смерть близких, а никак не болезнь...
.jpg)
... — Пап, мы что — опять драться будем?
