Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
... Глаза Рогвена остекленели, позвоночник прошила стальная проволока, в напружиненных мышцах заворочалась недобрая сила. Любой кивариец не выдержал бы и до половины подобной тирады — снес бы хулящему голову и бросил ее в муравейник, чтобы трудолюбивые мураши очистили череп от кожи и содержимого. Если написать на оголенном черепе проклятье и хранить его не предавая воде, земле и огню, душа обидчика не найдет покоя и будет вечно мучиться, преследуемая демонами… Лет двадцать назад Рогвен Коду Комак из рода южных Комаков так бы и сделал. Но сейчас он уже был больше северянин, чем гальт. Он научился терпению. Север остудил жаркую кровь солнечной холмистой Кивары...
отрывок из произведения:
...Влажные от теплой, живой еще смолы сосновые стружки падают в костер и сгорают.
Махом.
В течение одного-двух ударов сердца.
Они горят совсем не так, как хворостинки — даже самые тонкие и сухие. Хворостины огонь сначала облизывает. Пробегает языком по всей длине, от начала до конца, покрывает черным нагаром — как саваном. Потом скручивает, корчит, выгибает в отчаянной древесной судороге. И жрет. Иногда — медленно с расстановкой, попыхивая то с одного, то с другого конца. Чаще — быстро и жадно.
Сосновые стружки сгорают иначе — вспыхивают полностью, как крылышки бабочек, разом оборачиваясь крохотным угольным трупиком.
Хорошо горят стружки.
Красиво. Как жизнь иного героя — сожженная в единый миг ради того, чтобы огненным всполохом врезаться в память поколений. Это простые люди прожигают жизнь как хворостины — кто-то быстрее, кто-то медленнее. Герои горят как стружки.
Хорошо, что Рогвен — не герой. Просто воин. Просто сотник. Человек действия и слова. Один из сотен и тысяч. Хворостина?
Нож смахивает стружки с толстой сосновой ветки одну за одной. Пальцы липкие от желто-прозрачной смолы. Грязь так и льнет к ним, влипая в поры, в трещинки кожи, в мозоли. Сосновые чешуйки тоже липнут — мелкие, грязно-коричневые. Ветка давно превратилась в руках гальта в заостренный колышек, но он Рогвену нужен как собаке второй хвост. Сотнику интересно строгать и смотреть, как горят стружки... Он смотрит уже долго. Сколько длится разговор Жирного с Черным Капюшоном, столько и смотрит. Одним глазом. Другой неотрывно следит за двумя удаленными, обнятыми вечерним сумраком фигурами. Бесформенной, похожей на пивной бочонок с конечностями и круглой головой и рослой, закутанной в черный плащ, как в демонические крылья.
Хогон!
Рогвен зацепил ножом палец, и показалась кровь. Он и не заметил, как ветка кончилась, оставив в руках кургузый обрубок. Я смотрю в огонь уже достаточно долго, чтобы Жирный закончил трепаться с Черным Капюшоном!
Лучники притомились держать свои луки полунапряженными, целящими калеными наконечниками в подступающий ото всюду мрак. На их лицах нетерпение смешивается с раздражением, а то и злобой.
Я понимаю их. Я сам куда как зол! Третью неделю по лесам, преследуемые по пятам врагом (слава Урану, отстали, наконец!), вступая в стычки, теряя друзей, товарищей, обрастая по пути все новым и новым балластом. Я понимаю их...
Он поудобнее перехватил огрызок ветки, и сосновые стружки снова полетели в огонь. Лучники ждут и косятся. В половину натянутые луки потрескивают костяными накладками. Тетивы неслышно звенят от нетерпения. Дай только приказ, сотник...
Сотник... Когда они выходили из Тинката, под началом Рогвена было 96 человек, почти полная сотня. Сейчас нет и двадцати — если считать вместе с ранеными.
Семьдесят с лишним человек за несколько ларцов с бумагами? Достойная цена?
Тьфу! ненавижу!
И до Тинката еще дней пять пути. А с накопленным обозом — так вообще все восемь. И все — по землям, где идет война, очередная дворянская свара, дрязги благородных нобилей, не поделивших клочок земли на окраинах. Один барон против другого, вассалы одних господ против вассалов других... а тут еще этот хогонов Черный Капюшон, вынырнувший из чащобы, точно призрак! О чем все-таки они говорят с Жирным?
Рогвен понимает своих солдат. Проще было бы продырявить подозрительного чужака стрелами, да отхватить для верности голову — на тот случай если чернокнижник, или еще какая нечисть. Так оно было бы спокойнее. Но Жирный, по ходу, знает, с кем встретился. Не просто ведь лясы точит!...