Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Григорий Константинович Панченко родился в 1966 году. По образованию биолог. Первые фантастические публикации Панченко (под англоязычным псевдонимом) появились в начале 1990-х годов. Его произведения печатались в различных сборниках и антологиях, почти все рассказы вошли в авторский сборник «Число зверя» (1998). Известен Григорий Панченко и как автор работ по истории боевых искусств, опубликованных в четырехтомнике «История боевых искусств» и в двухтомнике «Нетрадиционные боевые искусства».
отрывок из произведения:
... — Отлей зелья, оно глушит боль.
— Глушит боль, но и туманит разум, который я должен сохранять всегда. Не буду пить.
— Как хочешь, повелитель. Боль будет хотя и сильна, но коротка. Я много раз резал живое тело, умею делать это.
— Те, кого ты резал, едва ли потом рассказывали, какова была боль...
— Рассказывали. И не один раз.
(Тот, кого называли «повелитель», не нашелся, что возразить на это. Возможно, имелся в виду так называемый «Разговор-с-мертвецами» — сложное мистическое действо, творимое раз в лунное полугодье; во время него каждый жрец вопрошает души тех, кого он проводил за этот срок к богам — и, говорят, иногда получает ответ.
Возможно, жрец имел в виду свой врачебный опыт. Он, действительно, не только предназначенных в жертву к богам отправлял, но и лекарем был умелым. Впрочем, это тоже входило в его обязанности как храмового служителя.
И, наконец, возможно — это была ехидная насмешка. Тоже не исключено!
Но вот о последнем лучше сейчас не думать).
— И все-таки помни: я — не те, с кем ты раньше дело имел. Моей жизни цена другая...
— Я помню об этом, мой повелитель. Ты, может быть не знаешь — но я умею держать в руках не только жреческий резак и боевое копье. Лекарский нож — тоже умею. Опухолей бородавчатых — числом шесть мною срезано; змеиных век-на-глазах — числом три снято; отверстий в теменной кости при болезни и при ранах головы — до пятнадцати сделано, причем пять из них — дважды. Наконечников же стрел извлеченных и переломов костей срощенных — без счета сотворили мои руки. И никто не умер под моим лекарским резцом; под резцом же жреческим — никто не мучился дольше положенного. Впрочем, ты, должно быть, все-таки не знаешь этого — не к лицу, повелитель, отягощать твою драгоценную память столь ничтожными известиями...
(А вот это точно была насмешка, облаченна, впрочем, в безукоризненную форму лести.) — Привыкни к тому, Верховный, что я знаю все. Именно поэтому я и пришел к тебе, а не к твоим молодым помошникам — остроглазым и умелоруким...
В произнесенных в ответ на лесть-насмешку словах была жесткая требовательность, было предупреждение, причудливо соединенной с некоторой долей все той же лести, присутствовавшей здесь как извинение. Это выразилось в одном слове — «Верховный». Будто бы незаметная обмолвка, но являщейся признанием того,что в своем деле жрец-лекарь и впрямь стоит на самом верху, над ним же — только боги...
... — Отлей зелья, оно глушит боль.
