Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В давние-стародавние времена некая магичка, приговоренная инквизицией к сожжению на костре, сумела избежать казни, создав для личного пользования отдельный мир и переместившись в него на постоянное жительство. Мир сей был создан с самыми добрыми намерениями — недаром он получил название «Светлый мир».
Увы, ничто не вечно под луной — даже великие маги. А уж если в тонкий мир попадает маньяк-убийца из нашего времени… Жестокие догмы инквизиции средневековья, преломляясь в его извращенном сознании, получают самое ужасное воплощение.
А причем тут Демид? — спросите вы. Как причем? А кому еще разгребать эту кучу навоза, если не нашим прославленным ассенизаторам — Посвященным?
отрывок из произведения:
...В бесчувственной слепой черноте, что окружала меня со всех сторон, вдруг прорезалось одно-единственное, но очень яркое ощущение: отчаянно чесалась левая рука. Затем я открыл глаза и свет хлынул в меня, заполнил меня, напомнив о том, что я могу видеть. Потом появились.
– Так вот что я тебе говорю, Шустряк, — сказал мне невысокий человек, стоящий напротив меня и отражающийся спиной в зеркале. — Обычно бой идет не до смерти. Но сегодня — Праздник Крови, и сегодня Псам разрешено убивать. Если ты сегодня будешь плохо двигаться, Бурый Черт снесет тебе череп. Мой совет — не позволяй ему это сделать. Лучше убей его сам.
Я почесал руку, и это доставило мне непередаваемое наслаждение. Рукав из тонкого черного велюра, обтягивающий левое предплечье, мешал добраться до участка воспаленной ноющей кожи, но зуд все же уменьшился.
Не могу сказать, что я понял что-либо из слов этого человека, но все, что он сказал, мне не понравилось. Все — каждое слово, включая предлоги. И сам он мне тоже не нравился. Хотя я видел его впервые в жизни, я уже был твердо уверен, что он — плохой человек. Мерзкий, продажный тип — скользкий, как заплесневелый гриб, выловленный из старой забытой кадки. И пахло от него чем-то затхлым, смешанным с ароматом дешевых духов в пошлую застоявшуюся вонь.
– Шустряк — это я? — поинтересовался я. — Это что, кличка такая?
– А что, у тебя есть имя? — Мерзкий тип вытаращил на меня свои глазки цвета болотной тины. — Может быть, ты вспомнил свое настоящее имя, Шустряк?
– Нет, не помню, — честно признался я.
– Тогда не гавкай, простолюдин.
Он определенно был противен мне. Он был ниже меня почти на голову, и я имел счастье, или, скорее, несчастье, наблюдать сверху его тусклую белую лысину. Волосы его, растущие над ушами и затылком, падали на плечи длинными кудрями, черными и сальными, завитыми, очевидно, при помощи горячих щипцов. Плечи красного камзола покрывали мелкие чешуйки перхоти. Из длинного разреза камзола высовывались кружева рубашки — некогда, вероятно, белой, а теперь застиранной до неопрятной желтизны. Ниже камзола находились жирненькие ножки, обтянутые зелеными лосинами с фиолетовыми продольными полосками, а еще ниже — потертые туфли из красной кожи с большими медными пряжками.
– А ты красавчик! — заметил я. — Только вот рубашка грязновата. Не пора ли купить новую?
– Заработаешь сегодня денег — куплю. — Типчик приосанился, глянул в зеркало, поправил свои локоны кокетливым бабьим движением. Толстощекая физиономия его была украшена малоразвитым сизоватым носом, торчавшим посередине лица как чурбачок. Рот, непропорционально широкий, разъехался в улыбке, и показались зубы, напоминающие подгнивший и частично переломанный штакетник. На верхней губе наличествовали тонкие усики — черные, прореженные рыжими ниточками подкрашенной седины. — За две недели ты неплохо подзаработал, Шустряк. Но ты же знаешь: все ушло на то, чтобы оплатить лицензию на твое содержание. Я говорил тебе об этом. И святошам тоже пришлось отстегнуть немало — чтобы они закрыли глаза на то, что ты до сих пор жив. И жрешь ты слишком много, Шустряк, — только успевай тебя кормить. Видишь, как благородный господин Бурбоса ради тебя старается! Откуда ж деньгам-то свободным взяться? Какие ж там рубашки? Шесть лет рубашек не покупал… Врал он все — по глазам я видел. Был он достаточно богат, и только жадность не давала ему купить себе что-то поновее и поприличнее. Итак, звали этого мерзавца господином Бурбосой, и, судя по всему, знал я его уже в течение достаточно длительного времени. У нас была тема для разговора, проистекающая из нашего общего дела. Общее дело было очень простым — я зарабатывал деньги, а Бурбоса ими распоряжался...
Врал он все — по глазам я видел. Был он достаточно богат, и только жадность не давала ему купить себе что-то поновее и поприличнее. Итак, звали этого мерзавца господином Бурбосой, и, судя по всему, знал я его уже в течение достаточно длительного времени. У нас была тема для разговора, проистекающая из нашего общего дела. Общее дело было очень простым — я зарабатывал деньги, а Бурбоса ими распоряжался...
...В бесчувственной слепой черноте, что окружала меня со всех сторон, вдруг прорезалось одно-единственное, но очень яркое ощущение: отчаянно чесалась левая рука. Затем я открыл глаза и свет хлынул в меня, заполнил меня, напомнив о том, что я могу видеть. Потом появились.
