Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Новый взгляд на проблему гегемонии человека в мире.
отрывок из произведения:
...В голове вертелась одна и та же фраза:
«воздух сыр и, как мышь, насторожен».
Фраза совершенно бессмысленная и, главное, без продолжения. Никакой сырости на самом деле не было, туман, подымавшийся от речки, уже развеялся, и утренняя обычная промозглость постепенно уходила из тела, оставляя после себя лишь удивление, как это в такую жару можно было так тепло одеться. Традиционная рыбная ловля на зорьке окончилась полным фиаско, и Мать на скорую руку сооружала уху из привезенных с Города рыбных консервов.
Эти дни семейных обязательных выездов в лес были для Саши настоящей пыткой. Его коробило от неуемных восторгов Матери в отношении природы, раздражал пафос декламируемых Дедом стихов. Что-то было в этом неестественное. И если он объяснял эту неестественность в женщинах тем, что они, как существа, стоящие на более низкой ступени развития, еще не окончательно вырвались из первобытности, от темных звериных инстинктов, то относительно мужчин он терялся. В их преклонении, восторге перед природой усматривал либо обыкновенное вранье, либо набивание себе цены (вот, дескать, какой я утонченный), либо просто ненормальность. Ну не может тpезвый здравомыслящий человек испытывать счастье при виде заката, пусть и самого необыкновенного, или семейства найденных случайно зверюг. Может, все это действительно красиво, но ведь неинтересно же, неинтересно.
Человека должно трогать человеческое, потому что общение, а следовательно, и контакт возможны только на равных.
«Воздух сыр и, как мышь, насторожен...» Надо же, прицепилась такая гадость. Саша зевнул, глянул хмуро на часы. Еще целый день ни за что ни про что мучаться, слушать бред про птичек, который сейчас начнет выдавать всем Дед, смотреть в далекое пустое небо, на неровный частокол кривых голых сосен, застывшими полусухими раскоряками перекрывших дорогу к речке, на черные груды валежника, опутанного противной клейкой паутиной, колючую рыжую хвою под ногами, нахальных, лезущих под рубашку муравьев. Да и речка — одно название, полметра глубиной, полсажени шириной.
И все это — терпеть, терпеть, терпеть. Театрально взгромоздившись на пень, раскинув широко руки, как бы обращаясь к колдующей у костра Матери, без всякого предупреждения Дед начал:
«Я помню раненую птицу,
Что по воде крылами била,
И брызги падали в ресницы,
И ты ловила их, ловила».
Нет, слушать это было совершенно невозможно, и, осторожно приподнявшись, Саша отполз в сторону. Что интересно, сам же и пристрелил ее тогда, в прошлый выезд, пристрелил — и тут же состряпал стишок. Неплохо. Нет, лучше уж так, как у него: полное безразличие. Никто никого не трогает, все как бы само по себе...
...В голове вертелась одна и та же фраза:
