Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Пушкин: «Капитанская дочка/Дубровский». Время действия — XVIII век.
Дмитрий Стахов: «Генеральская дочка». Время действия — XXI век.
Дочки разные. Чины и звания тоже разные. Все остальное — как встарь: власть, деньги, любовь, смерть… Генерал Илья Петрович Кисловский прошел Афган, Чечню и войны в других горячих точках. Вышел в отставку, живет с младшим сыном в райском уголке, который создал своими руками, разумом и волей. Его старшая дочь Маша получила образование за рубежом. Вокруг генерала — родные, близкие и преданные люди.
Жизнь в настоящей барской усадьбе протекала по установленному генералом порядку, в полном достатке, благополучии и при уважении окружающих его соседей.
И вот эта благодать рухнула в одночасье, когда непомерная барская гордыня взяла верх. Под обломками этого благополучия оказался не только жизненный уклад семьи, но и жизни родных и близких.
Литературный римейк — это не подражание и не «хорошо забытое старое». Это зеркало современности, в которое смотрится прошлое.
отрывок из произведения:
...Весна случилась ранняя, после февральских морозов начались оттепели, пошли пасмурные, дождливые дни, потом – ударило солнце. Снег к началу апреля оставался только в лесных оврагах. Влажная земля казалась разъятой. Запах жирных, готовых удариться в рост клейких молодых побегов пьянил. А когда земля высохла, в семье отставного генерала Кисловского случилась трагедия: погибла жена его, жившая до замужества в доме Ильи Петровича на правах репетиторши Маши, генеральской дочери от первого брака.
Репетиторша приглашалась в первую очередь как специалист в математике, но знала ее слабо. Маша решала практически любое уравнение быстрее и, бывало, подробно расписывала репетиторше промежуточные этапы, в своих решениях их обычно опуская, сразу выходя к результату. Репетиторша также – о чем свидетельствовали привезенные ею бумаги – якобы знала и английский, но для занятий языком пришлось приглашать пожилую даму, тетку известного журналиста-международника Цветкова, жившую на покое в деревне по ту сторону реки. И посему, выезжая на общем развитии, репетиторша занималась с Машей основами психологии, литературой, рисованием, лепкой, танцами. В танцах она была мастер. Могла кружиться легко, без устали. Это очень нравилось Илье Петровичу. Еще ему нравилось наблюдать за занятиями: Маша с репетиторшей сидели рядышком, свет лампы с зеленым абажуром, шуршание страниц, животик уже слегка выпирал. Потом Илья Петрович отослал Машу учиться в Англию, в девчачью школу Талбот в Борнемуте, а у репетиторши родился Никита. Братика Маша увидела только во время рождественских каникул. Он был краснокожим, с лазоревыми огромными глазами, источал аромат свежего хлеба, его хотелось потискать, прижать, поцеловать.
Илья Петрович удивлялся и радовался Машиной расположенности к своей жене. Он опасался обратного, но, видимо, в бывшей репетиторше было что-то располагающее, что-то притягательное не только для такого, как Илья Петрович мужчины, но и для ершистого в общем-то подростка Маши. Самостоятельного. Уверенного всегда в своей правоте. Что было, кстати, чертой наследственной.
Также Илью Петровича волновало, как бы Маша, воспитанная в продуманной строгости, не инфицировалась за границей вольными взглядами, того хуже – либеральными, в их европейском изводе идеями, от которых генерал Кисловский, обостренный государственник и сторонник сильной руки, дочь охранял. Но Маша оставалась такой же, как прежде, уважительной, послушной. И – никакого либерализма.
Она все так же любила, чтобы именно отец расчесывал ее красивые, длинные русые волосы. Пока Илья Петрович управлялся с гребнем, Маша рассказывала о жизни в школе, о том, как брала уроки управления парусами, и что было бы здорово, если бы купили ей небольшую парусную лодку. И на следующие каникулы, зимой, лодка уже стояла в генеральском эллинге. Да не одна: Илья Петрович сразу купил и яхточку класса «кадет» для регулярных упражнений и красного дерева, восстановленный до идеального состояния одним умельцем, вывезенный еще в качестве трофея из Германии швертбот, вещь уникальную, антикварную, с бронзовыми блочками и уточками, с бронзовым унитазиком, с бронзовой же табличкой, подтверждавшей, что некогда швертбот принадлежал гауляйтеру Тюрингии Фрицу Заукелю, повешенному, кстати, в Нюрнберге, и это – повышало стоимость швертбота более значительно, чем все его достоинства, нежели каютка, в которой был кожаный диванчик, раскладывающийся в двуспальное место, секретерчик и прочее-прочее.
И, приехав домой весной, Маша целыми днями пропадала на воде, отдавая предпочтение все-таки яхточке. Швертбот был велик и излишне пафосен. Маша осмотрела его придирчиво и решила про себя, что на нем отправится в самое важное плавание. Потом. Когда придет время.
На борт «кадета» Маша соглашалась брать только мачеху и братишку, всем прочим, включая Илью Петровича, отказывая. Маша объясняла отказ тем, что лодка-де мала и пассажиры могут затруднить управляемость. Илья Петрович мягко интересовался – разве Машина мачеха и братишка не пассажиры? – но Маша вместо ответа хлопала ладошкой по довольно объемному животу генерала, и тот, смущенно улыбаясь, давал слово, что с завтрашнего дня обязательно займется гимнастикой, сядет на диету, бросит курить, а пить будет только красное сухое вино. И, конечно, ничего из обещанного не выполнял...
...Весна случилась ранняя, после февральских морозов начались оттепели, пошли пасмурные, дождливые дни, потом – ударило солнце. Снег к началу апреля оставался только в лесных оврагах. Влажная земля казалась разъятой. Запах жирных, готовых удариться в рост клейких молодых побегов пьянил. А когда земля высохла, в семье отставного генерала Кисловского случилась трагедия: погибла жена его, жившая до замужества в доме Ильи Петровича на правах репетиторши Маши, генеральской дочери от первого брака.
