Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Год Харьковской и Керченской катастроф, Ржевской мясорубки и Мясного бора, Ленинградской блокады и Севастопольской страды...
Герои этой книги, два брата, летчик-штурмовик и танкист, пройдут через самые кровавые сражения 42-го, выживут в самых жутких бойнях, не сломаются в самых безнадежных ситуациях. Будут и ранения, и госпиталя, и отступления, и горечь поражений. Но русские не сдаются! И настанет великий день Сталинграда...
отрывок из произведения:
... «Четвёрка» мягко шлёпает траками по колее. Во-первых, снег. Во-вторых, подвеска мягкая. Ну и внутри просторнее, и намного. Правда, попахивает… Фашистским духом. Каким-то одеколоном, порошком от вшей. Словом, душок специфический. Ну, ничего. Скоро прибудем в пункт назначения, получим новую машину. Надеюсь, что нормальный «КВ». Пусть даже и после ремонта, и назад. В часть. Будем гнать врагов прочь от Москвы, освобождать родную землю. Эх, сколько ещё кровушки прольётся… Невольно приходит на ум нечаянная радость встречи с братом: это же надо такому случиться? Гора с горой, а человек с человеком. Тем более, с единокровным! Воистину, самый дорогой подарок за весь праздник. Что может быть лучше, чем знать, что у него всё в порядке, летает. Громит немцев. И целёхонек! Ни единой дырки! Везёт же некоторым… ладно. Завидовать — нехорошо! Ещё батяня этому учил. Не завидуй чужому зря, только хуже будет. А своему — вдвойне грешно. Спасибо тебе, родной за науку! Не зря ты меня учил. И карты читать заставлял, и книжки всякие умные. Сейчас таких и не отыскать. Сколько раз меня твоя наука из беды вытаскивала… Воистину, сначала всё взвесь, а потом — делай. Если бы не отец, не один бы раз меня землёй посыпали. И сколько бы я уже лежал, да любовался, как картошка растёт? Снизу? Видать, учили вас при царе на совесть.
Николай толкает придремавшего рядом радиста. Тот вскидывается, но тут же виновато кивает головой. Правильно. Нечего спать рядом с механиком. Тому и так не сахар, да ещё когда кто-нибудь придремлет в экипаже, вдвойне спать хочется. Эх, хорошо мы всё-таки повеселились у лётчиков, а, ребята? Полуторка впереди нас частенько буксует, но видно, что водитель опытный. Всякий раз обходится без нашей помощи. Выезжает сам, хотя лёгкая метель уже накрутила снежных застругов по дороге. Сейчас бы на шальных фрицев не нарваться. Наверняка ведь где-то уцелевшие или отставшие немцы по тылам шастают. Хотя, кто его знает: мы всё же на танке, да и товарищи из НКВД не пустые едут. У майора в кабине пулемёт. Сам видел. Жалко, снарядов всего четыре штуки, и к пулемётам патронов раз-два, и обчёлся. Не могли гансы побольше боеприпасов оставить? Ну, будет. Нашёл на кого обижаться. Сейчас бы трясся в кузове, и это — если бы повезло! И с Сашкой бы разминулся… Немкам тоже повезло. А вот интересно, сколько воюем, наверняка ведь в плен и раньше попадали, а ничего никогда не слышал про такие лагеря, где бабы сидят. Про женские зоны для своих — да, видел. Своими глазами, на Туломе-реке. А для пленных, интересно, есть или нет? Куда их девают? Или… мысль, пришедшая на ум настолько отвратительна, что даже не хочется её додумывать до конца. Молча лезу в карман и достаю подарок Сашкиного «особиста», пачку новомодного «Беломора». Щёлкаю найденной в этом же танке зажигалкой, закуриваю. Слегка приоткрываю боковую башенную створку эвакуационного люка. Эх, избалованны всё же удобствами завоеватели!..
— Товарищ майор, а можно и мне папиросочку?
— Держи, Коля!
Я достаю из пачки ещё одну, передаю Сергею. Моему радисту. Тот прикуривает и вставляет её прямо в зубы мехводу. Всё верно. О Коле сейчас главная забота. Всё-таки мне с ним повезло. Отличный механик, грамотный. Ещё довоенный специалист. Сам-то он на гражданке в техникуме сельского хозяйства учился. С третьего курса ушёл добровольцем. Как я его тогда в строю разглядел, сам себе удивляюсь. В машинах разбирается с полувзгляда. И техника его любит. Не капризничает, как у некоторых… А та блондиночка ничего… Худенькая, а ухватить есть за что. Такая, вот. Приятная девчонка. Что у неё за эмблемы были? Вроде медицинские? Ну, дай Бог, повезёт. Может, где и пристроится. О, чёрт! От резкого рывка танка меня чувствительно прикладывает головой о борт башни.
— Никола! Ты что, очумел?!
— Извините, товарищ майор, не смог я… — Чего не смог?!
— Да по покойнику проехать…
Мы умолкаем. Танк шлёпает дальше, а у меня перед глазами возникает картина, которую я видел в Клину. Раскатанный в блин, вмёрзший в укатанный лёд дороги немецкий труп, по которому уже не раз прошлись и гусеницами, и колёсами, и ногами…
... «Четвёрка» мягко шлёпает траками по колее. Во-первых, снег. Во-вторых, подвеска мягкая. Ну и внутри просторнее, и намного. Правда, попахивает… Фашистским духом. Каким-то одеколоном, порошком от вшей. Словом, душок специфический. Ну, ничего. Скоро прибудем в пункт назначения, получим новую машину. Надеюсь, что нормальный «КВ». Пусть даже и после ремонта, и назад. В часть. Будем гнать врагов прочь от Москвы, освобождать родную землю. Эх, сколько ещё кровушки прольётся… Невольно приходит на ум нечаянная радость встречи с братом: это же надо такому случиться? Гора с горой, а человек с человеком. Тем более, с единокровным! Воистину, самый дорогой подарок за весь праздник. Что может быть лучше, чем знать, что у него всё в порядке, летает. Громит немцев. И целёхонек! Ни единой дырки! Везёт же некоторым… ладно. Завидовать — нехорошо! Ещё батяня этому учил. Не завидуй чужому зря, только хуже будет. А своему — вдвойне грешно. Спасибо тебе, родной за науку! Не зря ты меня учил. И карты читать заставлял, и книжки всякие умные. Сейчас таких и не отыскать. Сколько раз меня твоя наука из беды вытаскивала… Воистину, сначала всё взвесь, а потом — делай. Если бы не отец, не один бы раз меня землёй посыпали. И сколько бы я уже лежал, да любовался, как картошка растёт? Снизу? Видать, учили вас при царе на совесть.
