Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из сборника рассказов последних лет — «Жизнь». В настоящий сборник, подготовленный к 87 годовщине со дня рождения выдающегося советского и русского писателя Владимира Григорьевича Корнилова, вошли рассказы, написанные в последние годы его жизни. Созданные на основе впечатлений его отрочества, юности и уже взрослой жизни, они охватывают три этапа становления одной личности. Читателям, уже хорошо знакомым с творческим талантом писателя, в этих небольших по форме, но глубоких по силе мысли, миниатюрах, его личность высвечивается новыми яркими гранями. Тем, кто только ещё начинает знакомиться с образами и впечатлениями из мира Владимира Григорьевича, предстоит удовольствие постичь его непростой путь, под названием «Жизнь»…
отрывок из произведения:
...Странное понятие судьба! Говорят, человек полагает, а Бог располагает. Не знаю, Бог ли располагал нами. Но теперь, вспоминая все, как было, могу сказать, кто выстраивал мою судьбу. Жизнь маленькой нашей семьи определялась судьбой отца, а судьбой отца распоряжался кто-то там, наверху, не на небе, разумеется, а в кабинетах Наркомата Лесной промышленности, поскольку с первого года революции отец связал свою жизнь с большевиками и лесами.
А поскольку люди, назвавшие себя большевиками, взяли власть и стали управлять хозяйством страны с неоглядными ее лесами и прочими природными и человеческими богатствами, им, и дано было решать, где отцу работать и какое дело делать. Работать отец умел, умел организовывать других людей на нужные стране дела, наверху работу его ценили, и когда где-то появлялась нужда в толковом руководителе, отца приглашали туда, наверх, и поручали то дело, которое считалось в данный момент наиболее важным.
Так оказывались мы то в Тихвине, то в Ленинграде, то в Свердловске, то в Хабаровске. А теперь вот отцу предложили ответственный пост директора ЦНИИМЭ — Центрального научно-исследовательского института механизации и эксплуатации лесного хозяйства, который располагался не где-нибудь, а в столице, и в который раз мы привычно уложили все свое домашнее хозяйство в два фанерных чемодана, в мамину большую дорожную корзину и отбыли из Хабаровска поездом. В натужно пыхтящем паровозе в девятидневный путь, мимо Байкала, с длинными, темными его тоннелями через Уральские крутые подъемы и спуски, через Волгу, вокруг которой сложилась будущая, уже моя судьба, к загадочной Москве.
Квартира была обещана, а пока предстояло нам пожить в Строителе — так называлась платформа, в двадцати минутах езды на электричке по Северной железной дороге, первая после Мытищ.
Строитель тогда был поселком, среди почти девственных лесов. Среди сосен и елей стояли четыре, всего четыре рубленных обшитых тесом, двухэтажных дома барачного типа, в одном из них, на первом этаже, в квартирке из двух комнат нам и предстояло сколько-то времени прожить. Снова мы привыкали топить печи дровами, откидывать лопатой снег с крыльца, затыкать в окнах щели, сквозящие при ветре, спать, укрываясь с головой одеялом, сверху накидывая еще и пальто. Снова в число жизненных необходимостей вошла керосинка с закопченным слюдяным окошечком, через которое можно было следить за ровным пламенем двух широких горящих фитилей, при нужде подкручивая их, чтобы не коптили, зеленый чайник с оспинами отбитой эмали на носике и на выпуклостях боков, без которого не начинался и не заканчивался ни один из дней нашей семейной жизни, алюминиевая кастрюля для супа и чугунная сковорода. Неизменно мама поджаривала в этой сковороде на завтрак картошку вперемешку с кашей, оставшейся от ужина. Отец не придавал особого значения еде, всегда довольствовался тем, что наскоро готовила мама, к неприхотливости в еде и быту приучен был и я. Этим несколько облегчались мамины домашние заботы. Но постоянную ее грусть по Питеру, где она росла и была любима в семье, где зарождались ее девичьи мечты, так неожиданно обернувшиеся неостановимым кочевьем по России, облегчить мы не могли...
...Странное понятие судьба! Говорят, человек полагает, а Бог располагает. Не знаю, Бог ли располагал нами. Но теперь, вспоминая все, как было, могу сказать, кто выстраивал мою судьбу. Жизнь маленькой нашей семьи определялась судьбой отца, а судьбой отца распоряжался кто-то там, наверху, не на небе, разумеется, а в кабинетах Наркомата Лесной промышленности, поскольку с первого года революции отец связал свою жизнь с большевиками и лесами.
