Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из сборника рассказов последних лет — «Жизнь». В настоящий сборник, подготовленный к 87 годовщине со дня рождения выдающегося советского и русского писателя Владимира Григорьевича Корнилова, вошли рассказы, написанные в последние годы его жизни. Созданные на основе впечатлений его отрочества, юности и уже взрослой жизни, они охватывают три этапа становления одной личности. Читателям, уже хорошо знакомым с творческим талантом писателя, в этих небольших по форме, но глубоких по силе мысли, миниатюрах, его личность высвечивается новыми яркими гранями. Тем, кто только ещё начинает знакомиться с образами и впечатлениями из мира Владимира Григорьевича, предстоит удовольствие постичь его непростой путь, под названием «Жизнь»…
отрывок из произведения:
...Взрослые, все-таки, странные люди! Все у них не так, как в нашем, ребячьем, простом и открытом мире. И вздохи-разговоры, и вежливые улыбки, когда видно же! — улыбаться не хочется, и встречи-поклоны без радости в глазах и без добрых слов после. Зачем им всё это? Зачем говорить не то, что думаешь и, уединяясь, делать то, на что никогда бы не решился при людях?
Взрослых мы судили, исходя из представлений свойственных отроческим годам. И молчаливый наш суд был беспощаден. Но порой, и мы терялись, все видя и ничего не понимая. И мучаясь в догадках о странном поведении взрослых, медленно взрослели сами.
Вместе с установившимся июньским теплом в обычно безлюдном нашем лесу стали появляться парочки. По утрам, особенно в выходные дни, выпархивали они из электричек, в каком-то нетерпеливом оживлении расходились по лесу, выбирая места поукромнее. К вечеру утомленно, с полуулыбками, сходились на платформе, уезжали в Москву.
Нам не нравились столичные гости, они нарушали девственность леса, который мы считали своим.
Однажды Колька-Дролька, прибежал возбужденный:
— Айда, скорей! Там в лесу, эти самые... Что делают! Что делают!..
Мы с Сашкой-Головашкой рванули за ним в лес. Колька-Дролька известными ему окружными путями, осторожно подвел нас к небольшой полянке, высветленной солнцем. Среди невысоких молодых елочек мы притаились.
На полянке, на разостланном байковом одеяле уединенно расположилась парочка. Мужик, с большим горбатым носом, в полосатых трусиках и в соломенной шляпе, сидел, скрестив под собой волосатые ноги, тер свою коленку, будто она у него болела.
На другом краю одеяла, полулежа, на боку девица, подперев рукой голову с коротко подстриженными волосами. Девица тоже была в трусиках и в белом лифчике, — почти голая!и никакого смущения не заметно было на красивеньком круглом ее личике.
Мужик, потирая коленку, что-то говорил, девица, щурясь от светившего на нее солнца, поигрывала у губ ромашкой, сорванной, конечно же, в нашем лесу! Время от времени она прикусывала лепестки, отрывала их зубами, выплевывала. Казалось, она совсем не слушала, что говорит ей горбоносый мужик.
На газете между ними стояла бутылка вина, вокруг нее краснела, белела, желтела какая-то, наверное, вкусная еда...
...Взрослые, все-таки, странные люди! Все у них не так, как в нашем, ребячьем, простом и открытом мире. И вздохи-разговоры, и вежливые улыбки, когда видно же! — улыбаться не хочется, и встречи-поклоны без радости в глазах и без добрых слов после. Зачем им всё это? Зачем говорить не то, что думаешь и, уединяясь, делать то, на что никогда бы не решился при людях?
