Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из сборника рассказов последних лет — «Жизнь». В настоящий сборник, подготовленный к 87 годовщине со дня рождения выдающегося советского и русского писателя Владимира Григорьевича Корнилова, вошли рассказы, написанные в последние годы его жизни. Созданные на основе впечатлений его отрочества, юности и уже взрослой жизни, они охватывают три этапа становления одной личности. Читателям, уже хорошо знакомым с творческим талантом писателя, в этих небольших по форме, но глубоких по силе мысли, миниатюрах, его личность высвечивается новыми яркими гранями. Тем, кто только ещё начинает знакомиться с образами и впечатлениями из мира Владимира Григорьевича, предстоит удовольствие постичь его непростой путь, под названием «Жизнь»…
отрывок из произведения:
...Угловое здание на Пушкинской площади, где располагался небольшой кинотеатр, расцветилось огромным плакатом: Чапаев в папахе, с выброшенной вперед рукой, и Петька, приникший к прицелу пулемета — новый фильм о войне!
Мальчишеский мир возбужденно загудел:
— Чапаева видел? Не видел?! Конюч у матери двугривенный, чеши в кино, пока показывают!.. — слышалось везде: на улицах, во дворе, в школе...
Зажав в ладошках по двугривенному, мы с Вадькой, соседом по дому, встали в очередь, растянувшуюся по тротуару едва ли не до Страстного монастыря. Вадька еще не оправился от простуды, покашливая сопел. Мать, строгая женщина в старомодном пенсне, провожая Вадьку, туго обмотала цыплячью его шею красным шерстяным шарфом.
— Смотри, не смей снимать! — напутствовала она.
Очередь мы выстояли, разделяя общее нетерпение. И когда узкие голубоватые билетики с обозначением цены и места оказались в наших руках, и мы, вместе с дядями, тетями, мальчишками, девчонками, одинаково возбужденными ожиданием необычного, поднялись по деревянной лестнице на второй этаж, в узкий зал, уже до отказа забитый людьми, и в зале потух свет, и засветился экран, — все вокруг перестало быть. Вся моя двенадцатилетняя жизнь унеслась туда, в Заволжские степи, где бился Чапай за победу. Это я нырял в реку у моста за утопленной при отступлении винтовкой. Я, вместе с Петькой, стрелял из нагана, приказывая: «Тихо, граждане! Чапай думать будет!..».
Я вместе с Анкой бледнел у пулемета, глядя, как картинно, с леденящим сердце бесстрашием надвигаются в психической атаке каппелевцы. Это мы с Вадькой в порыве восторга вскакивали, когда в уже подступившем отчаянье, вдруг орлино вылетал в открытую степь Чапаев, на белом коне, в развевающейся бурке, впереди своего победного эскадрона. И когда Чапаев, уже пораненный, бросился в Урал-реку и плыл под всплески бьющих в воду пуль к спасительному берегу, я молча, с пересохшим от волнения горлом твердил: «Доплыви, Ну, же, доплыви! Доплыви...» Все померкло перед глазами, когда вода сомкнулась над головой Чапая. И даже победная пушечная пальба чапаевцев, запоздало прискакавших на выручку и сбросивших беляков с крутояра в Урал-реку, уже не могла просветлить моих затуманенных скорбью глаз...
Все померкло перед глазами, когда вода сомкнулась над головой Чапая. И даже победная пушечная пальба чапаевцев, запоздало прискакавших на выручку и сбросивших беляков с крутояра в Урал-реку, уже не могла просветлить моих затуманенных скорбью глаз...