Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
На улице обычного современного города вечером появляется прекрасная обнажённая женщина. Как отреагируют жители города — подивятся неземной красоте, или всего лишь... ограничатся пошлыми шутками в адрес таинственной гостьи?..
отрывок из произведения:
...Долго, очень долго не обращали на нее внимание прохожие — два встречных потока, прохлестывающие один сквозь другой ошалевшими людскими волнами. Трамвайная остановка — метро, метро — трамвайная остановка... Выбраться, перебежать, втиснуться... И какая разница, что там белеет на пестрящем заледенелыми плевками и окурками парапете возле хамски надменного здания Госбанка? Да никакой. А потом рядом остановились двое подростков — сучащие от холода обтянутые иноземными штанами тонкие ноги, бездельные руки, по локти запиханные в карманы курток, красные уши, трусливая похоть в стеклянных глазах... И разговор:
— Во, гля — статуя! А раньше не было...
— Тю, козлы! Придумали... Голую бабу возле банка поставить!
— А ничего сучонка, породистая... Я б с такой — от нефиг делать...
— Тю, козел... Ты Саманту Фокс видал? Вымя — остохренеть можно! А у этой? Два прыща, взяться не за что...
— Стой!.. Е-мое, да она живая!
— Съехал?
— Гад буду! Гляди — дышит... Во-во, гля, моргала открыла, синие! Ты у статуи синие моргала видал?
— Точняк, живая... Тю, козлиха — голая в такой колотун... Да еще на камне сидит. Я б за две минуты тапочки откинул...
— Небось в карты продулась телуха, а бабок — шиш. Отбывает теперь... Околеет же... Может, погреем, а? Гы-гы-гы...
Стало собираться толпище. Мужчины, спешащие от дневных трудов к домашней еде, насновавшиеся между пустыми прилавками женщины... А она все сидела — нежная, хрупкая — и ее беззащитная, почти светящаяся теплая кожа словно смеялась и над двадцатиградусным вечерним морозом, и над сальными злобными взглядами толпящихся...