Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Федор Федорович Чешко родился 15 октября 1960 года в Харькове. С «красным» дипломом окончил Харьковский политехнический институт по специальности «химическая технология твердого топлива». С 1984 года работает в Украинском государственном научно-исследовательском углехимическом институте; ведущий научный сотрудник, имеет научную степень кандидата наук.
В литературе Федор Чешко дебютировал в 1991 году рассказом «Ночь волчьих песен». Произведения писателя публиковались в периодических изданиях и в различных сборниках. В 1997 году вышел роман Ф.Чешко «На берегах тумана».
Прозу Ф.Ф. Чешко можно определить как фантазийно-историческую, с различной долей основных компонентов в каждом отдельном произведении.
отрывок из произведения:
...А дождь все шел и шел. Третий день небо осыпалось на землю тусклыми каплями, а земля дышала навстречу седыми промозглыми туманами, и между серым небом и серой землей цепенели черные мокрые деревья, не имеющие ни корней, утонувших в тумане, ни вершин, утонувших в тучах... Лес замирал. И только ржавые жесткие листья неторопливо падали между черными стволами — вниз, вниз, вниз...
Он втянул голову в плечи и расслаблено полуприкрыл веки. Ему было хорошо и спокойно — просто смотреть вниз, как плавно струится серая пелена тумана, как туман дышит, то отступая, то снова растворяя в себе верхушки сухих трав. Под монотонный ропот дождевых капель, под шорох проплывающих мимо листьев, — просто смотреть. Без мыслей, без желаний. Без тревог...
Без тревог? Это лес. Лес не может избавиться от тревог. Даже сейчас — на пороге осеннего сна. И откуда-то снизу, из замешанной на тумане путаницы корявых кустов, нет-нет, да и накатит давящей волной чья-то боль и злоба, чье-то нетерпеливое мстительное ожидание. Там кто-то умирает, мечтая успеть выместить свою боль на тех, кто ее причинил. Это лес.
Без желаний и мыслей? И это неправда. Желания ни на минуту не отпускали его. Просто он настолько свыкся с их тиранией, что перестал ее замечать. Желание есть, желание спать. Желание дышать. И желание мыслить, — самое сильное из всех. Непобедимое желание. Безжалостное.
Да, он мыслил. Но нам мысли его показались бы смутными и бессвязными. Не потому, что мы более разумны. Не потому, что более разумен он. Потому, что разум его совсем иной, чем наш. И для него наши мысли так же непостижимы, как и его — для нас.
Попробуйте мысленно описать дерево. Но не дерево вообще, а именно это — с присущим только ему прихотливым узором ветвей, с желудем, застрявшим в развилке (с именно этим желудем в именно в этой развилке), с бабочкой, уснувшей в трещине коры. С многими сотнями ему одному присущих признаков. Попробуйте.
И вы убедитесь, как много, непростительно много времени отнимает у вас это занятие. Если вы вообще сумеете довести его до конца.
А он — он мог сделать это в ничтожные доли мгновения. Потому, что мыслил он не словами, а образами — ярчайшими, скрупулезно точными картинами реального мира...
...А дождь все шел и шел. Третий день небо осыпалось на землю тусклыми каплями, а земля дышала навстречу седыми промозглыми туманами, и между серым небом и серой землей цепенели черные мокрые деревья, не имеющие ни корней, утонувших в тумане, ни вершин, утонувших в тучах... Лес замирал. И только ржавые жесткие листья неторопливо падали между черными стволами — вниз, вниз, вниз...
