Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Жаль конечно, но трудно было ожидать, что черный маг заведет себе уютный домик с яблоневым садом где-нибудь в глуши и будет сочинять сонаты.Или что Совет о нем забудет! А если еще и появится новый претендент... Вот только опять все будет совсем не так как можно было бы ожидать.
отрывок из произведения:
...Отошел он только в Библиотеке, грустно спрашивая себя, почему он так и не научился — нет, не владеть собой. Это он умел великолепно. Но не замечать или, по крайней мере, относится ко всему равнодушно. Почему и доброе и злое до сих пор вызывают в нем такой яростный отклик, который трудно заподозрить по всегда необычайно сдержанным манерам. Доктор Фейт невесело усмехнулся себе и погрузился в чтение. Запах библиотеки успокаивал.
Этот запах не спутаешь ни с каким другим: запах клея, чернил, пыли на переплетах, сырости немножко... Запах тлена. Все эти знания, чьи-то мысли, чувства были собраны и заперты здесь как в склепе.
Он работал так же напряженно, как и в больнице. Из-за массивных старых книг мужчины почти не было видно, и когда служитель негромко его окликнул, доктор Фейт вздрогнул, как будто просыпаясь.
— Уже?..
— Очень поздно, доктор, — извиняющееся ответил совсем еще молоденький юноша, смущаясь спросил, — Вам отложить до завтра?
Это было не положено, но врача знали как постоянного посетителя уже в течение лет пяти, а то и больше. И исследования, которые он проводил, вызывали священный трепет и благоговение.
— Нет, — поморщившись, посетитель потянулся, расправляя затекшую спину, — Завтра у меня дежурство. Послезавтра в обычное время, если возможно.
Молодой служитель кивнул, собирая бережно заложенные книги.
— До свиданья, доктор.
Выйдя на улицу, он понял, что действительно уже очень поздно, особенно по зимнему времени, и Сайки не тревожа его, позволил работать дольше обычного. Пока доктор спускался по скользким от раскисшего снега ступенькам Великой Библиотеки, натягивая перчатки на узкие красивые и сильные руки, огромные древние медные двери за ним все еще закрывались. Удар — отзывающийся под ногами волной: он научился не вздрагивать от этого звука и от этого ощущения, привык.
Домой идти было довольно далеко: комнату он снимал ближе к Городской больнице и самим трущобам, чем к центральной части Рои. И это время доктор Фейт потратил на то, что бы проанализировать только что прочитанное — опять ничего ценного: горы перелопаченной пустой информации, в которой не встретилось даже полезной ссылки или имени. Ничего, что бы он уже не знал.
Последнее время это случается все чаще, а к решению он так и не приблизился, хотя теперь и сам может поспорить с любым историком...
Его размышления прервал грубый голос:
— Погодте-ка, милсдарь!
У здоровенного детины, который преградил дорогу изящному худощавому врачу, была дубинка, у припозднившегося прохожего — только сумка на боку.
Доктор Фейт чему-то едва заметно усмехнулся, но тут раздался второй голос:
— Ша под шконку, убогий! Таких как ты только пальцем у параши... Разуй зенки, эт ж господин Фейт! — голос тут же сменил свои хамливо-крикливые командные интонации на заискивающе вежливые, — Вы уж простите, господин доктор, Клавви с детства на голову ушибленный! Разве мы можем вас так обидеть, после того как вы мне брюхо знатно заштопали! С того света можно сказать... А побратиму моему не дали без ноги остаться!
Темнота скрывала старшего из нападающих, но врач, по-видимому, его узнал и даже с усмешкой ответил:
— Не он ли на тебе нож и попробовал, припоминается?
— Всякое в жизни бывает, — ни мало не смущаясь отозвался голос, — Давайте мы вас проводим, мало ли что... Опять таки...
...Отошел он только в Библиотеке, грустно спрашивая себя, почему он так и не научился — нет, не владеть собой. Это он умел великолепно. Но не замечать или, по крайней мере, относится ко всему равнодушно. Почему и доброе и злое до сих пор вызывают в нем такой яростный отклик, который трудно заподозрить по всегда необычайно сдержанным манерам. Доктор Фейт невесело усмехнулся себе и погрузился в чтение. Запах библиотеки успокаивал.
