Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
...Смуглое поджарое тело, усеянное бисеринками пота, вытянулось в истоме на грубой простыне. Иссиня-черные волосы разметались по плоской подушке, а длинные стрелы опущенных ресниц отбрасывали на впалые щеки густую тень.
Отец Бертран смотрел на своего возлюбленного и думал, что он сам уже не так молод, и никогда не был даже в половину так красив. Благородная кровь сказывалась в каждой черточке лица, изгибе худощавого тела, сформированного верховой ездой и фехтованием. Эти расслабленные руки, заброшенные за небрежно откинутую голову, могли быть такими сильными... и такими нежными...
— Ты красив, как архангел Гавриил! — грустно признал он.
Ресницы лениво дрогнули, открывая черные бархатные глаза — черные, как ночь, темная южная ночь...
— Слишком красив!
Удивленный этой горькой нотой, молодой человек даже приподнялся на узком ложе.
— Что с тобой? После вчерашней аудиенции ты сам не свой!
Отец Бертран отвернулся: ему не хотелось говорить своему возлюбленному о непристойных предложениях, не раз высказываемых в отношении его молодого секретаря прошедшим вечером.
— Ты молод и тебе нужно думать о себе, а в Ватикане есть все, чем можно соблазниться! И роскошь, и власть, и разнообразие...
Устремленные на монаха глаза становились все шире и шире:
— О чем ты?! Это же грех!
— То, что только что здесь было, — Бертран многозначительно указал на смятую постель, — тоже грех!
Молодой человек решительно покачал головой.
— «Все грехи его прощены, ибо он любил много»... Любовь не грех, а я люблю тебя!
— Надолго ли, Винченцо?
Винченцо смотрел возмущенно и осуждающе:
— Ты сомневаешься во мне? После стольких лет?!
— Тебя хотят многие. Вчера, например... Кардинал Спада не сводил с тебя блудливых глаз!
— Как ты смеешь меня упрекать! Разве я его завлекал?!
— Это ничего не меняет... — Бертран пояснил потрясенному возлюбленному. — Я не упрекаю тебя! Я боюсь тебя потерять... И знаю, что это случиться! Тихая жизнь не для тебя. А такое тело нельзя не желать...
— Тело?! Это все, что я для тебя?! А может, я просто наскучил тебе?! Я же помню: тебе нравятся совсем молоденькие мальчики! Так что 20 лет наверно уже многовато! — черные глаза метали такие же черные молнии.
Винченцо вскочил и заметался по выбранной отцом Бертраном скромной спальне, как был — обнаженным.
— Как ты можешь думать, что я просто лягу под кого-то из этих жирных... немощных... омерзительных... — он с трудом подбирал определения. — Лягу и раздвину ноги, что бы получить влиятельного покровителя и теплое местечко?!
— А если не немощного, и не слабосильного?
— Бертран!!! Ты что, думаешь, что я соглашусь переспать с любым?
— Под меня же ты лег сразу...
Винченцо замер — несправедливее упрека трудно было придумать!
Он не стал обрушивать на голову все еще возлюбленного шквал упреков: кое-как натянув на себя обыденное облачение, ранее скинутое в угол и смятое, он вылетел вон, унося в сердце боль предательства...
...Смуглое поджарое тело, усеянное бисеринками пота, вытянулось в истоме на грубой простыне. Иссиня-черные волосы разметались по плоской подушке, а длинные стрелы опущенных ресниц отбрасывали на впалые щеки густую тень.
