Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Оксана Аболина — писатель-прозаик, лауреат премии литературно-педагогического признания «Добрая лира» 2008 года в двух номинациях.
Родилась 3 июля 1963 г. в Ленинграде. До нынешнего времени проживает в Санкт-Петербурге. Училась в Педагогическом институте имени А.И.Герцена, но за закончила его.
Автор фантастической повести-антиутопии «Конкурс Мэйл.Ру» и множества рассказов. В соавторстве с Игорем Мараниным, прозаиком и поэтом из Новосибирска, написала несколько произведений, в том числе фантастическую повесть «Хокку заката, хокку рассвета», детектив «Убийство в Рабеншлюхт», сказку-антиутопию «Подмастерье». Драматическая сетевая повесть «Простите, что не по теме», созданная в тандеме с Мараниным, отличается необычным способом изложения — в виде комментариев к темам на форуме. Аболина также является автором множества кинорецензий, опубликованных в сети.
отрывок из произведения:
...Плохо быть в бесхозной группе — где ни воспитателя, ни вожатого. Дежурные восьмиклассники смотрят на все сквозь пальцы — им лишь бы суп на пол не проливали да не блевали тухлым мясом и гнилой картошкой — еще бы, убирать потом противно. Но они мараться редко когда станут — ткнут мордой в блевотину, обматерят, тряпку в зубы, ведро на голову, — сам, гад, работай.
Начхать им на все — только власть свою показать: общупать всего на выходе с ног до головы, благо, повод есть: «Хлеб — где, сука, спрятал?» — да в трусы залезть радость — каждый второй гомик, в Скворцовке научены.
А что Жирный, сволочь, три порции жрет, свою, да его, Димкину, да Скелета, — плевать им на это все с высоты Вавилонской башни, о которой рассказывала мама, милая, добрая, хорошая мама, была и у Димки мама, пока отец в белой горячке не сцапал топор и не убил ее, прикрывшую собой сына. На кой черт прикрыла? — живи теперь здесь, среди подонков, рядом с Жирным, на которого и смотреть-то противно, а мамы нет… — Третий «б» — на выход!..
Ага, старшая к двери приклеилась. При ней только карманы проверять будут. Значит, можно хлеб — в трусы, только чтоб никто не увидел. Не ушла бы! Протолкнуться вперед. Ага… — Грушев, хлеб есть?
— Не-е… — Покажи карман.
— Дырявый. Вот.
— Вали.
Леденец бежит, запыхался, глаза шныряют, ногу, бедняга, волочит, не везет ему, хромому. Чего это он так? А-а, вот и Бармалей несется, все ясно, опять покусались. Навалился на Леденца, подмял, волосы в кулак и — башкой о стену. Раз, два… — Что, сволочи, столпились, марш гулять!
Какое там гулять? В угол. Там не увидит. Только бы нас ему не отдали. Наверное, ему. Восьмой выпустит, и к нам. Лучше б Платонову, но она не возьмет бесхозный класс. Там в третьем «а» сплошные девчонки, она девчонок любит. Убегу. Помотаюсь недели две и сдамся в распределитель, месяц подержат, потом в психушку и, дай Бог, в другой интернат. Так многие делают. Только б там хуже не оказалось.
— Получай, щенок!
— Бармалей-Бармалей, поди бороду сбрей. А то оторву. Я тебе и другое, кобель, оторву.
— Сейчас ты у меня, сволочь, на две ноги захромаешь! Получай! В ПТУ размечтался? Ты у меня по миру пойдешь. Я тебя к хроникам сдам, доволен? Вот так.
Ушел. Леденец обмяк, бедолага. Кому к хроникам хочется? Удар по солнышку. Больно, ясно. Стоит, кровь по скуле размазывает.
— Грушев, чего встал? Иди — помоги. Дай обопрусь. Пошли на улицу. Медленней. Черт! Все видал, да? Учись. Пригодится. Давай к бревну эа футбольной площадкой. Я там люблю. Тяжело? Потерпи. Ты славный пацан, я тебя сразу приметил как ты к нам поступил. Видно, что домашний, из нормальной семьи. А я детдомовский. Куда гонишь? Не могу быстро, уже близко, потерпи. Дойдем — там и оклемаюсь.
...Плохо быть в бесхозной группе — где ни воспитателя, ни вожатого. Дежурные восьмиклассники смотрят на все сквозь пальцы — им лишь бы суп на пол не проливали да не блевали тухлым мясом и гнилой картошкой — еще бы, убирать потом противно. Но они мараться редко когда станут — ткнут мордой в блевотину, обматерят, тряпку в зубы, ведро на голову, — сам, гад, работай.
