Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Марк Яковлевич Азов ( Айзенштадт ) — писатель (драматург, прозаик, поэт, сценарист) сатирик и юморист, автор произведений для Аркадия Райкина (в том числе, наиболее популярные: «Коликчество – какчество», «Пирикур»). Басни с прописными моралями («Медведь сел на ежа» и др., вошедшие в книжки «Точки над i» и «Плоский купол» – совместно с В.Тихвинским). Пьесы — в театрах Москвы, Санкт-Петербурга, других городов бывшего СССР и за рубежом. Сценарии фильмов (в том числе последний фильм Марка Донского). На стихи М.Азова – писались песни композиторов М.Дунаевского, А.Флярковского, А.Журбина и др. Основные произведения — не только юмор и сатира, а также рассказы о войне, лирико–философская и фантастическая проза, сказки, притчи и пьеса «Весенний царь черноголовых» — вошли в книгу «Галактика в брикетах», изданную в Израиле. В периодической русскоязычной печати Израиля публикуются рассказы цикла «Рабинович жил, Рабинович жив, Рабинович будет жить», в журнале «Галилея» — иронические воспоминания-повесть «Ицик Шрайбер в стране большевиков». Историко-фантастическая проза в «Иерусалимском журнале».
Марк Азов — член союзов писателей России и Израиля, председатель северного (Галилейского) отделения Союза русскоязычных писателей Израиля, руководитель литературного объединения «Галилея», главный редактор журнала «Галилея», автор и актер театра «Галилея» в Назарет Илите, Израиль.
отрывок из произведения:
...Я не был в этом городе, пожалуй, лет тридцать. Теперь он напоминал молодящуюся старуху. Все, что поизносилось, ссохлось и осыпалось, было кое-где прикрыто рекламной наглостью новых выскочек.. Но эти розовые румяна лишь подчеркивали убожество домов и улиц города моего детства. Куда все девалось?...
Я уселся у столика под зонтиком перед уличной забегаловкой, каких расплодилось тьма. Улица прогнулась, скрипела и дребезжала, казалось, вот-вот провалится со мною вместе. А пока я посасывал пиво из банки… — Брат!прогромыхало над ухом.Одолжи на бокал шампанского ближнему своему.
— На шампанское не подаю, — ответил я,только на водку.
А сердце дрогнуло. Видать, очаровательные алкаши времен моей молодости, еще не перевелись.
— Не думал, что из тебя получится жмот.
Я оглянулся. Бомж в жеваных брюках, когда-то белых, с расхристанной седовласой грудью, был просто оглушительно знаком. Тем более, что один его глаз , желтозеленый, был мертв, и я знал почему, а второй знакомо насмехался.
— Валик?!.
— А вы кого ожидали здесь увидеть, князь?
Это он когда-то повадился называть меня князем. Не знаю почему? Мы с ним хороводились не один год, и он всячески « испражнялся» над моим именем: сперва переделал на женское – Маруся, из Маруси я стал грузином Марусидзе , а Марусидзе, понятное дело, князь.
Валик, Валентин Батюк — мой первый соавтор по городскому фольклору и интеллигентным дебошам.
Наш день начинался не с похода в «универ», как у других студентов университета, а в «бук» — букинистику, где мы загоняли очередную книжку — других способов зарабатывать деньги мы не знали – после чего заваливались в ресторан «Люкс», где у нас было неизменное меню: водка померанцевая, рыба горбуша, папиросы «Богатырь». Потребив все это, мы все равно не шли на свой филологический факультет университета, а совершали обход других «трепологических» учебных заведений: театральный институт, библиотечный, консерваторию. Там мы обчитывали всех экспромтами, литературными и не совсем, на темы «ху есть ху» в нашем замечательном городе , и сообщали всем встречным и поперечным, что «ищем предел человеческой глупости».
Глупость оказалась беспредельной, и я как-то незаметно свалил с дистанции — к третьему курсу стал посещать лекции, хотя и не регулярно, и вместо шестнадцати выговоров получал всего два-три за период от сессии до сессии, так что декан факультета ,« большой ученый», даже вывел формулу моего возрождения:
— Раньше вы были фигура одиозная, а теперь типическая.
А Валик спился окончательно, ходил «стрелял трояки на поправку», и всем рассказывал, что в глазу у него завелся глист, который питается водкой.
Годы нас окончательно развели с одноглазым Валиком.. Я, как говорили, рос над собой, а он придерживался прежнего образа жизни: летом, как правило, пил, а зимой лечился от запоя в психушке. Там было тепло, и питанием обеспечивали. Да и «горючее» удавалось добывать… И вот, однажды, возвращаясь из похода за «горючим», Валик лез в окно психушки да не удержался, упал в сугроб и там пролежал всю ночь. Утром его нашли в сугробе мертвым...
И вот, однажды, возвращаясь из похода за «горючим», Валик лез в окно психушки да не удержался, упал в сугроб и там пролежал всю ночь. Утром его нашли в сугробе мертвым...
...Я не был в этом городе, пожалуй, лет тридцать. Теперь он напоминал молодящуюся старуху. Все, что поизносилось, ссохлось и осыпалось, было кое-где прикрыто рекламной наглостью новых выскочек.. Но эти розовые румяна лишь подчеркивали убожество домов и улиц города моего детства. Куда все девалось?...
