Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Александр Николаевич Андрюхин — поэт, прозаик, журналист. Член Союза Писателей и Союза журналистов России. В 1976 году окончил Астраханское мореходное училище. Позднее, в 1994 году — Литературный институт им. Горького.
Как поэт заявил о себе в 1989 году, став победителем всероссийского турнира поэтов, проводимым издательством «Молодая Гвардия». Автор поэтических книг «Урок Ботаники», «Блужданье впотьмах», «Ветреная гостья», «Ночные огни» и других.
В середине 90-х о нём заговорили как о писателе ирреального жанра. Его рассказы разлетелись по всем миру. Благодаря этим рассказам, Андрюхин вошёл во многие мировые энциклопедии в качестве писателя фантаста.
Однако в России он больше известен как автор остросюжетных романов, основатель нового жанра нетрадиционного детектива. Его перу принадлежат бестселлеры «Соло для скрипки с Маргаритой», «Искушение Кассандры», «Награда Королевы Марго», «Коготки Галатеи», «Семя титана» и другие.
В Москве известен как журналист газеты «Известия», пишущий в жанре журналистского расследования. Именно после его скандальных публикаций о коррупции в правоохранительных органах на страницах газеты «Известия» в стране появилось выражение «Оборотни в погонах».
Андрюхин неоднократный лауреат различных литературных и журналистских премий, в том числе и национальной премии «Искра», которую он получил за расследование и публикацию дела под названием «Леди Макбет милицейского уезда».
отрывок из произведения:
...Если бы у Петрухи в голове затесалась хоть какая-нибудь вшивенькая мыслишка, то он бы подумал: «Ну, ядерная вошь! Ну, ядреный гроб! Ну, в богу-душу едрит твою за ногу в качель!
Наплывает одна из сладчайших минут в этой пресной жизни — возможность храпнуть в рабочее время под шелест травы и пение птичек. Так нет же! Именно в этот момент всегда найдется существо, которое отравит существование и себе и окружающим своими дурацкими вопросами о смысле бытия».
Двое молодых людей лежали под автоматом витаминной муки в ожидании травы. Один дремал, другой философствовал.
— Как по твоему, Петруха: в жизни все заранее расписано, как на вокзале, или все в руках случая?
— Ммым, — отозвался Петруха, как отзывается спросонья бык, когда проклятые назойливые мухи облепляют бедную скотину.
— Нет-нет, не увиливай! — продолжал домогаться напарник. — Раскинь мозгами! Кому ты больше расположен верить: судьбе или случаю?
Всхрапнуть Петруха больше всего асположен. А что касается того, чтобы раскинуть мозгами, на сегодня Петруха это не планировал. Он еще в школьные годы так их раскидал, что по сей день не может собрать.
Напарник Петра, не услышав ответа, сокрушенно вздохнул и, закинув руки под голову, мечтательно уставился в небо.
— А я думаю, что судьба есть. Конечно есть! Если хорошенько поразмыслить. Нет! Если действительно поразмыслить, как «человек мыслящий», а не как, скажем, «человек хапающий». А то, понимаешь ли, нажрут морду, отрастят брюхо, отпустят три подбородка и все свое свободное время либо дрыхнут, либо «закладывают за воротник». И это называется «человек разумный»?
Последнее восклицание Евгений выпалил в прокурорском тоне, однако на Петруху это не произвело впечатления, поскольку он уже похрапывал, как «человек похрапывающий», и напарник ткнул его пальцем в бок, как «человек неугомонный».
— Что? — подскочил Петр. — Траву привезли?
— Я что хочу сказать, что не захочешь, а поверишь в эту самую судьбу!
— Тьфу! — сплюнул Петруха с досадой, поправив под собой фуфайку, что означало: «Ну, ядерный гроб! Любое животное в тысячу раз мудрее человека хотя бы тем, что не мучается без причины подобными вопросами. Да и кому нужно размышляющая о бытие скотина?» — Ты помнишь, — не унимался Евгений, — как у нас прошлым летом зубья в агрегате полетели?
— Ммым.
— И отправился я за этим зубьями на завод. И приезжаю я, значит, в этот вонючий город, и сажусь, понимаешь ли, в трамвай, и вдруг… Петручо! Сталкиваюсь с ней носом к носу!
— Ммым?
— Ты не представляешь, Петроган! Девушка — мечта поэта. Как только наши взгляды встретились, внутри у меня как будто шестеренку сорвало. Я сразу сообразил, что эта девушка моя судьба, что именно она и есть моя единственная вторая половина... Словом, катим мы с ней в трамвае, а он, кстати, набит как консервная банка. Ну, будто все ошалели, будто трамвая никогда не видели — лезут и лезут, как за бесплатной колбасой. И со всех сторон давят, и ноги топчут, и мы с ней сквозь этот бардак и столпотворение переглядываемся. Четыре остановки переглядывались, а на пятой она сошла.
— И все? — удивился Петр.
— Разумеется, нет! Не прошло и месяца, как я снова увидел ее из окна автобуса, но уже не в городе, а у нас в районе. Она стояла на крыльце универмага. Скажешь, случайность, да?
Петруха разочарованно повернулся на другой бок с твердым намерением не вступать больше в разговор. До конца работы оставалось два часа, и травы, судя по всему, уже не привезут, и было еще не поздно великолепно вздремнуть и не упустить одну из сладчайших радостей в этой жизни. Но разве можно по-человечески насладиться покоем, когда под боком крутится этот «размышляльщик» с языком как лента витаминного агрегата?
— Так оно и есть! — встрепенулся Евгений, почувствовавший новый наплыв неиссякаемых мыслей. — Ни о каких случайностях не может быть и речи. Как не крути хвостом, а все равно приходишь к выводу, что все твои действия заранее запрограммированы.
— Ммым! — отчаянно простонал Петр, что означало: «Тараканы у тебя в заднице запрограммированы».
— Не могу поверить, что эта девушка мне сейчас пригрезилась просто так. Просто так даже поэта не озаряет.
Евгений от волнения поднялся на локте и с чувством ткнул Петруху кулаком.
— Например, не везут траву. Думаешь, случайность? Или, — Евгений покрутил головой, — видишь на заборе все кирпичи лежат как надо, а один наверху — «сикось-накось». И в этом тоже есть свой затаенный смысл.
— Хряпнет кому-нибудь по башке, вот и весь смысл, — мрачно пробасил Петр...