Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Ясинская Марина Леонидовна. Родилась 7 октября 1980 года на Северном Кавказе в семье военнослужащего и, как следствие, в детстве сменила шесть школ и несколько мест жительства – Сибирь, Ленинград, Прибалтика и Поволжье. В 2002 году окончила Ульяновский государственный университет, получила дипломы юриста и переводчика и уехала в США. В 2006 году переехала в Канаду, город Эдмонтон. Защитила диссертацию и получила степень магистра права в университете Альберты. В настоящий момент занимается правовыми исследованиями и разработками реформ уголовного права в министерстве юстиции провинции.
Писать начала в 2006 году, предпочтение отдает фантастике и нереалистической прозе в самом широком её понимании. В 2008 году стала лауреатом премии Facultet в номинации «фантастика и фэнтези». Публиковалась в таких журналах как «Мир фантастики», «Полдень XXI век», «Химия и жизнь», «Уральский следопыт», «Сибирские огни», «День и ночь», «Очевидное и невероятное» и другие.
отрывок из произведения:
...Почти все утро Сину просидел на краю холодного каменистого выступа — болтал ногами в небольшом облаке и уныло смотрел на расстилающуюся под ним панораму. Некогда бывшее цельным полотном нетронутых лесов, бескрайних полей и чистых морей, теперь перед ним раскинулось лоскутное одеяло, испещренное частыми швами дорог и пуговицами промышленных объектов. Вид, что ни говори, захватывающий. Только вот есть у человека есть одна странная особенность: живя бок о бок с красотой, со временем он перестает ее видеть.
Вот уже много, много лет на каменистый выступ, с которого открывался потрясающий вид, не приходил никто, кроме Сину. Ну, разве что изредка какой-нибудь отчаявшийся новичок-самоубийца забредет — места для более эффектного суицида и впрямь не сыскать. Правда, еще никому не удавалось покончить с жизнью, спрыгнув с каменистого выступа вниз. Каким-либо иным способом, впрочем, тоже. Из поселка на вершине горы так просто было не сбежать...
Когда Сину, прикрыв от жаркого солнца свою бритую макушку куском огромного лопуха, возвращался обратно, он увидел несколько человек, собравшихся возле невысокой зубчатой башни из грубого камня. Черноволосый носатый мужчина в небрежно запахнутом шелковом халате по пояс высунулся из узкого, больше похожего на бойницу окна, и что-то выкрикивал в ответ на возгласы снизу.
— Жан сегодня в ударе, — возбужденно сообщил Томас, когда Сину остановился неподалеку.
— Неужели? — Сину удивленно покачал головой — Жан-предсказатель очень редко использовал свой талант.
— Я ведь так с ума сойду, — как-то признался он Сину. — Как только я заглядываю в будущее, меня охватывает такая тоска, что хочется сразу повеситься. А это, к сожалению, невозможно.
Все жители поселка на вершине горы понимали, что впереди у них — вечность, в которой каждый следующий день похож на предыдущий. Но одно дело — понимать и, тем не менее, в глубине души надеяться на чудо, и совсем другое — смотреть в будущее и знать наверняка, что чуда не будет. Тут и впрямь с ума сойдешь. А стать безумцем на веки веков — перспектива нерадостная.
— Предсказывает желающим на неделю вперед, не больше, — бубнил тем временем на ухо Синухету Томас. Высокий и нескладный, с воспаленными глазами и пальцами, неизменно перепачканными чернилами, каллиграф был одним из немногих счастливцев, которые жили в своем собственном уютном мирке, посвященном исключительно любимому делу, а в реальность наведывались лишь время от времени.
Сину хмыкнул:
— И как, спросил Жана, что тебя ждет на ближайшей неделе?
— Э-э... Я уже давно пытаюсь добиться нового уровня эмоционально-образной графической выразительности каролингского письма, и мне кажется, я на пороге успеха, — каллиграф поймал взгляд Сину и смутился. — Короче, я спросил, сделаю ли я это.
— И что?
— Если даже и сделаю, то явно не в ближайшую неделю, — усмехнулся Томас.
— Завидую я тебе, — вздохнул Сину в ответ на улыбку каллиграфа.
Сину улыбнулся — снисходительной, всезнающей улыбкой человека, повидавшего на своем веку куда больше собеседника.
— Потому что я уже давно построил свою пирамиду, — наконец ответил он.
Синухет считал, что ведет свой род от самого Имхотепа, первого строителя древнейшей египетской пирамиды Джосера. Так это на самом деле или нет — уже давно не имело никакого значения. Главное, сам он в это верил.
Когда Сину только оказался в поселке, он наивно считал, что бессмертие на вершине горы — удел избранных, лучших мастеров своего дела... Много позже он понял, что ошибался. В поселке жили действительно истинные носители искусства. Но не лучшие. Просто самые последние.
Когда Сину это осознал, то долгое время не мог справиться с шоком. Как же это, он — последний, владеющий секретом древней кладки? Что, там, внизу, для фараонов больше не строят пирамид? А как же тогда фараоны живут после смерти? Неужели скитаются нищими и неприкаянными по загробному миру?
Впрочем, что ему до фараонов. Гораздо больше его занимал вопрос — где он оказался? Прожив в поселке на вершине горы почти четыре тысячелетия, строитель пирамид так и нашел разгадки. Смерть? Не похоже. Жизнь? Тоже вряд ли.
— Завтра у нас появится новый житель, — провозгласил тем временем предсказатель и решительно захлопнул тяжелые ставни.
Под окном-бойницей поднялся гам. Новички — это единственное, что оживляло однообразную жизнь поселка.
— Ты мог бы построить еще одну пирамиду, лучше прежней, — Томас повысил голос, стараясь перекрыть шум.
— Нет, — покачал головой Сину и бросил быстрый взгляд на величественный силуэт своего детища. Пирамида, облицованная гранитом, красиво сверкающим в лучах солнца, гордо возвышалась неподалеку от поселка, перед кромкой невысокого леса. Когда-то она стояла на самом краю конусообразной вершины. С той поры прошло много веков: жителей стало больше; вершина, неведомым образом подстраиваясь, ширилась во все стороны, и пирамида от края переместилась едва не в самый центр. — Лучше уже не выйдет. Эта пирамида совершенна...