Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Из сборника «Новоселье «. Для детей старшего дошкольного и младшего школьного возраста.
Эдуард Григорьевич Бабаев — литературовед и писатель, человек энциклопедических познаний и разносторонних интересов. Филологические интересы органически сочетались на протяжении всей его жизни с непосредственной литературной деятельностью.
отрывок из произведения:
...I
Как я болел, этого не помню.
А выздоравливать начал, кажется, в тот самый день, когда старший брат подарил мне три испанские марки — зелёную, красную и фиолетовую.
Целую серию!
Эти три марки было первое, что я увидел. И вдруг понял, что болезнь прошла, что я выздоравливаю.
Так бывает, когда долго сидишь под водой, а потом вдруг почувствуешь, что поднимаешься наверх, что сумрак тебя выталкивает к свету… Вынырнешь и сначала плохо различаешь, где волна, где берег, где корма, — всё в какой-то радужной, сверкающей мгле.
Так и я сначала видел просто разноцветные марки — зелёную, красную и фиолетовую. А потом стал различать изображённые на них корабли.
Это были каравеллы Колумба.
Я уже отчётливо видел мачты, паруса, палубу, кипящие волны за кормой. И корабли казались мне огромными в огромном океане.
И я стал думать о путешествиях и путешественниках.
В соседней комнате моя сестра играла на рояле польку Рахманинова.
А в окно с постели мне были видны лишь крыша нашей террасы и яблоня во дворе.
II
Я знал одного настоящего путешественника.
Даже двух!
Первый — это, конечно, профессор Курихин из университета, а второй его сын Лёнька, мой школьный приятель.
Лёнька первый из всей нашей школы видел пустыню Каракумы, купался в Амударье.
Но он всюду ездил со своим отцом. И снимал новеньким фотоаппаратом «Лейка» пустынные пейзажи.
Колючий саксауловый лес в песках, полузатонувшая лодка на необитаемом острове, стальная стела, поставленная альпинистами в горах на скалах… А дома в столовой у Курихиных висел портрет Пржевальского.
И отец, и сын мечтали побывать там, где остановился великий путешественник.
Они говорили:
— Там, где остановился Пржевальский… И мне казалось, что это где-то очень далеко, куда нельзя ни доехать, ни доплыть, ни дойти пешком.
Там, где остановился Пржевальский!
Меня только удивляло, что профессор Курихин, человек в гольфах, крагах и черепаховых очках, вечно занятый разбором своих минералогических и прочих коллекций, называл Пржевальского пионером.
— Пржевальский был пионером Средней Азии, — говорил Курихин.
Этим он хотел сказать, что Пржевальский первым побывал там, где до него никто и никогда не бывал… Я с удивлением смотрел на портрет генерала с широкими армейскими усами. Что, казалось бы, у нас с ним общего?
А общее было то, что и он, и мы с Лёнькой были пионерами.
Хотя, конечно, далеко ещё было мне до тех мест, где остановился Пржевальский...
...I
