Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
В некотором царстве, в некотором государстве, Лукоморьем именуемом предками нашими, правил годы неисчислимые назад царь Аристарх Всемогущий. И был он справедлив и мудр, о подданных радел, точно о детях малых, с соседями был строг, но справедлив, своих захватнических войн не начинал, а неприятельские заканчивал малой кровью и на чужой земле. И цвело под его правлением Лукоморье, ровно весенний сад, и все были в том царстве счастливы или просто довольны, и царили на земле Лукоморской мир и спокойствие. И имелся у царя Аристарха сын любимый и единственный — королевич Елисей...
отрывок из произведения:
...В некотором царстве, в некотором государстве, Лукоморьем именуемом предками нашими, правил годы неисчислимые назад царь Аристарх Всемогущий. И был он справедлив и мудр, о подданных радел, точно о детях малых, с соседями был строг, но справедлив, своих захватнических войн не начинал, а неприятельские заканчивал малой кровью и на чужой земле. И цвело под его правлением Лукоморье, ровно весенний сад, и все были в том царстве счастливы или просто довольны, и царили на земле Лукоморской мир и спокойствие.
И имелся у царя Аристарха сын любимый и единственный — королевич Елисей. Лицом он был бел да чист, волосом золотист, глаза у него были голубые, точно майское небо в полдень, нрав легкий да веселый, а сам он силен был, что твой медведь, да в деле бранном зело искусен: ни один витязь, лукоморский ли, иноземный выстоять супротив него в честном бою не мог, хоть вдвадцатером на него накинься. Всех Елисей Аристархович голыми руками расшвыряет-разбросает, словно горох по полю, и даже не вспотеет. Супротивники его под кустами да корягами корячатся, от длани богатырской прячутся, а он знай себе ус молодецкий подкручивает, глазом острым посверкивает, да похохатывает: «Ан не родился еще на Белом Свете добрый молодец, что против меня может в поединке выстоять! А кабы родился, так я бы что угодно отдал, лишь бы с ним силой ратной померяться, мечами позвенеть да копьями поиграть!» И затеял однажды царь великий Аристарх Всемогущий званый пир, а в честь чего — не сказал. И явились на него князья да графья, бароны да герцоги, маркизы да виконты — свои и чужеземные. И полились там меды сладкие — да не ручьями, а реками! А где привольное хмельное, там, известно, и слово шальное.
— А слышал я от купцов караканских, — возглашает вдруг эльгардский герцог, что по правую руку от Елисея сидел, — будто есть на Белом Свете витязь силушки немерянной, доблести проверенной — Мемехчи-батыр прозывается. И что ни один богатырь никакой державы победить его не может, как ни бейся.
— Да пустое бают, поди, — Елисей смеется да кубком отмахивается.
— А вот и не пустое! — нахмурился, точно день попортился, эльгардский герцог. — А коли кто опасается в честном бою с ним мечами позвенеть да копьями поиграть, так нечего за неверие тогда прятаться! Здравый смысл тоже добродетелью является.
— Это я опасаюсь?! — вскричал витязь — словно громом ударило. — А ну, говори немедленно, где мне того Мемехчи-батыра сыскать?! Докажу я ему и всему честному народу, кто на Белом Свете первый поединщик!
Прищурился тут хитро эльгардец, пальцем грозит:
— Э-э-э, королевич-свет, так просто я тебе не скажу, а скажу за плату.
— Чего тебе надо, заморский князь? — широко взмахнул рукой королевич. — Злата-серебра самородного? Ковров шатт-аль-шейхских да хрусталя горного? Самоцветов лукоморских да скакунов караканских? Проси, чего хочешь — всё отдам, что моё!
А эльгардец лукавый и думать не стал:
— Отдай, — говорит, — то твое, про что не знаешь.
Удивился тут Елисей, призадумался: что такое может быть — моё, да не знамое? Почесал в затылке под шапкою, да хлопнул ее об стол: забирай, чего просишь!
И тут трубы затрубили, литавры зазвенели, барабаны забили — сам царь-батюшка со своего места поднялся, тишины просит.
— Собрал я вас, честной народ, со всего Белого Света, за тем, чтобы объявить помолвку сына своего единственного, королевича Елисея Аристарховича с младой княжной северных земель Синеокой Золотой Косой.
Распахнулись тут двери золоченые, девки да служки забегали, ковры красные расстилаючи, полы подметаючи, и выходит в зал Синеока-княжна — точно лебедь белая плывет. Коса у ней в руку богатырскую толщиной, очи в пол-лица синие, что твое море, на щеках розы цветут, губы будто вишни, стан осиный, а груди — точно пенные чаши с шампанским.
Ахнул тут Елисей, очи вытаращил, рот разинул, кубок выронил — влюбился с первого взгляда.
А эльгардец рядом засмеялся довольный, крикнул «На юге Мемехчи-батыра ищи!», ударился об пол, орлом исполинским обернулся, подхватил Синеоку Золотую Косу, да в окошко и вылетел.
Повскакали гости с мест, к окнам бросились, кричат, руками машут — да куда там... Орла уж и след простыл. Бабы тут голосить принялись, царь — молнии да громы метать, про колдуна спрошать, витязи свои да заморские за оружие хвататься — а про жениха-то и забыли.
А королевич Елисей, удалой да отважный, плакаться да горевать да руками попусту махать не стал: вышел он на двор, тучи смурнее, грома грознее, оседлал коня своего богатырского, оборужился, и отправился искать пропажу — я, мол, с человеком сговаривался, а унесла Синеоку птица, стало быть, договор силу теряет...