Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
«Фантастическое допущение» постулируется авторами как основной компонент любого фантастического произведения, за которое многое можно простить, так как именно такое «допущение» и выделяет фантастику из другой литературы, использующей фантастические приёмы.
отрывок из произведения:
...Квалифицированные любители фантастики тоже не слишком-то разделяют мнение мэтра. Читают и зачитываются Дэном Симмонсом, Вернором Винджем, Грегом Иганом, Йеном Макдональдом и Нилом Стивенсоном — авторами сложнейших произведений, отнюдь не ограничивающих себя показом миров, отягощенных лишь «элементом чуда». Да что далеко ходить! Поверхностный взгляд на переиздания или отзывы в электронных библиотеках показывают, что вполне востребован даже такой паладин советской НФ, как И. А. Ефремов[18], причем востребован молодым читателем.
По-видимому, фантастика все же некий особый вид словесности, к которому обычные критерии литературоведения не слишком-то применимы.
Нас давно удивляло, что истовые поклонники жанра (фэны) упорно именуют фантастическое допущение (ФД) «идеей». Нам кажется, понятие «идея» в данном случае не вполне корректно. Нам ближе понятие «ФД».
За оригинальное фантдопущение (или неожиданную «подачу» известного) поклонник жанра готов простить автору многое: и слабый язык, и вяловатый сюжет, и невразумительных персонажей. «Да, — говорит он, — все так, и сюжет не ахти, и язык дубоват, и вообще… ЗАТО КАКИЕ У НЕГО ИДЕИ!» Отметим это множественное число, означающее, что фантдопущений в тексте может быть несколько, и двинемся дальше. Любитель фантастики особо ценит такие тексты, где фантдопущение демонстрируется не в лоб и не сразу, где порой лишь на последних страницах выясняется, что «не так все было».
Нет, без углубленного изучения этого «зверя» нам не обойтись. И лучше — на примерах.
Вот знаменитая тетралогия Симмонса «Гиперион». ФД этого текста формулируется следующим образом. Человечество по мере своей эволюции восходит (по Пьеру Тейяру де Шардену) к точке «Омега» — Богочеловечеству. Однако туда же эволюционирует и созданный людьми техноразум. Но «герой должен быть один»: в далеком будущем Техно-бог начинает непримиримую войну на уничтожение. Цель войны — произвести такие изменения в прошлом, чтобы возникновение Омеги людей стало невозможным. Фантдопущение «Гипериона» является мирообразующим: без него мир, созданный фантастом, неосуществим. Оно является и сюжетообразующим: при его изъятии большинство сюжетных коллизий попросту невозможно. Но самое интересное даже не это.
Способен ли читатель «расшифровать» ФД по прочтении первого тома? Ни в малейшей степени. Второго? Кое-какие намеки даны, но их мало. Пасьянс складывается лишь в заключительной, четвертой книге. Там же и раскрываются «ложные ходы» (например, Земля оказывается не уничтоженной техноразумом, но спасенной Человекобогом). Отсюда следует важнейший вывод: ФД обладает сюжетной самостоятельностью. То есть это не только «шампур», на который нанизаны, как шашлык, мир, сюжет, но — сам по себе сюжет, со своей логикой развития, с интригой и постепенным раскрытием перед читателем. Иначе говоря, ФД имеет самостоятельную художественную ценность.
Итак, озвучим четыре принципа, на которые мы опираемся: ФД образует фантастический мир; ФД структурирует сюжет; ФД несет важнейшую художественную нагрузку: на нем покоятся две части знаменитой «триады» — тайна и чудо (а достоверность, казалось бы, уже дело мастерства писателя; но и здесь, как выяснится позже, без ФД никуда); изъятие ФД из текста либо делает самое существование данного текста невозможным, либо выводит текст из области фантастики.
Таким образом, именно наличие/отсутствие ФД является тем водоразделом, который отделяет фантастику от прочей словесности, использующей «элементы необычайного».
В блестящей повести Любови и Евгения Лукиных «Сталь разящая» главное ФД (пресловутая разящая сталь) долгое время оказывается тайной не только и не столько для читателя (проницательный читатель все-таки может догадаться, в чем там дело), но и для главного героя. Поведение героя полностью обусловлено этим незнанием, а в дальнейшем — когда тайна раскрыта наоборот, знанием. На этом и построен главный конфликт. Исчезновение из текста ФД уничтожает все: и сюжет, и интригу, и этическую проблематику. Вернее, проблематику еще можно как-то воплотить в реалистических декорациях, но в том-то и фокус, что это будет уже не фантастика...
...Квалифицированные любители фантастики тоже не слишком-то разделяют мнение мэтра. Читают и зачитываются Дэном Симмонсом, Вернором Винджем, Грегом Иганом, Йеном Макдональдом и Нилом Стивенсоном — авторами сложнейших произведений, отнюдь не ограничивающих себя показом миров, отягощенных лишь «элементом чуда». Да что далеко ходить! Поверхностный взгляд на переиздания или отзывы в электронных библиотеках показывают, что вполне востребован даже такой паладин советской НФ, как И. А. Ефремов[18], причем востребован молодым читателем.
