Ладошки, у меня РАНЧИК РОДИЛСЯ! :-)
...
Уважаемые давние поклонники и посетители Ладошек!
Я запускаю коммьюнити-сайт, новый проект, а вы все, будучи
https://www.facebook.com/run4iq
Бег для интеллектуалов.
Бег для интеллекта.
Бег "за" интеллектом. Он сам не придёт ;-)
Ранчик родился!
Андрей AKA Andrew Nugged
Ладошки служат как архив программ для Palm OS и Poclet PC / Windows Mobile
и разрешённых книг с 15 окрября 2000 года.
Рассказ-фанфик по неоконченному роману Сергея Садова.
отрывок из произведения:
...Тюремная камера была не очень похожа на тюремную камеру. В любой уважающей себя тюрьме есть такие — больше смахивающие на комнаты постоялого двора, недешёвые комнаты. И даже то, что единственное окно забрано толстой решёткой, глубоко вделанной в камень, ещё ничего «такого» не доказывает — обычная предосторожность от воров.
Каменные стены — задрапированы гобеленами. Яркий огонь в камине — за коваными в виде виноградных лоз прутьями. Небольшой стол с подсвечником на пять свечей, графином вина и двумя бокалами, стул, обтянутый материей с волосяной набивкой. Кровать — не топчан, кровать с подушкой, с матрасом, с бельём и хорошим одеялом. Запрятанный за её изголовье ночной горшок.
Тем не менее, это была именно тюрьма. Володя знал это лучше, чем кто бы то ни было — кроме, разве что, обитателя роскошной по здешним меркам «камеры». Многие настаивали на том, что неудачливому «покусителю» (впрочем — почему неудачливому? Он сумел пролезть через охрану и, если бы не княжеские умения — реформатора князя Вольдемара сейчас бы уже торжественно хоронили по факту смерти от ножа в почку; убийца выбрал длинный тонкий стилет, оружие не мужское и не военное, но отлично прячущееся в рукаве, даже обтягивающем) место в обычной подземной камере. Особенно если учесть, что он — сын графа Сонтрей, участника недавнего мятежа, и что он не оценил милосердия власти, которая не стала преследовать родичей мятежников.
Всё бы так. Но всё не так, подумал Володя, стоя на верхней ступеньке и слушая, как Радвер поёт, сидя у окна — поёт, сам себе подыгрывая на хорошей гитаре, одной из тех семиструнок, что в последнее время часто делали мастера по его, Володиным, чертежам...
Как туман, как листья в холодной воде Вдоль беспределья...
Ну вот и ты... — выдохнул мальчишеский голос последний раз. Радвер Сонтрей отложил гитару и, поворачиваясь, сказал со смешком в голосе:
— Ну вот и ты. Хотя пел я не о тебе, надо сказать.
Не сводя с него глаз, князь Старинов подошёл к столу и сел. Последний из Сонтреев тоже устроился удобней — звякнула на запястьях цепь. Тонкая, достаточно длинная, но прочная цепь. Предосторожность. Нелишняя — четырнадцатилетний Радвер Сонтрей был выше Володи, плечистей и по меркам здешнего мира был уже умелым воином с достаточным опытом. Рыжие волосы графа падали на плечи в совершеннейшем беспорядке, и Володя подумал, что, наверное, обычно их расчёсывала Радверу мать — погибшая при штурме родового замка, насколько ему было известно. Серая рубашка, чёрные поддоспешные штаны и лёгкие сапоги — в чём его схватили, в том он и оставался, только плащ забрали...
— Никаких жалоб на условия содержания нет? — вежливо осведомился Володя. Глаза Радвера стали изумлёнными, он тряхнул головой и так же вежливо ответил:
— Ни малейших. Я бы хотел поблагодарить того, кто присылает мне еду — смешно признаться, но так хорошо я не ел уже очень давно.
— Еда с моего стола, — пояснил Володя. — Просто на этом столе мне не съесть и трети, вот я и подумал — почему бы не поделиться?
Господи, какой тупой разговор, мелькнула мысль. Радвер между тем кивнул как ни в чём не бывало, непринуждённо поставил ногу на край подоконника, сплёл пальцы на колене...
...Тюремная камера была не очень похожа на тюремную камеру. В любой уважающей себя тюрьме есть такие — больше смахивающие на комнаты постоялого двора, недешёвые комнаты. И даже то, что единственное окно забрано толстой решёткой, глубоко вделанной в камень, ещё ничего «такого» не доказывает — обычная предосторожность от воров.
